Продолжение фичка без названия. Кому квест на поиск названия?
Предупреждение: Рейтинг

Глава шестая, в которой в Каражан прибывают гости

- Он вернулся поздно ночью. Бедный мальчик. Каражан слишком строг к нему.
- Он сам довёл себя до такого состояния. Если он не проживет эти чувства сам, никто за него не проживет.
- Вы могли бы быть помягче.
- Я стараюсь быть с ним помягче. Не учи меня, как вести себя, Мороуз.
- Простите, Милорд.
- Но ты хочешь что-то сказать.
- Я хочу сказать, что он ваш ученик. Во всех смыслах. Он скорее изведётся, выроет себе яму и закопает себя сам, чем признаётся в том, что ему нужна помощь.
- ...
- Милорд?
- Я не думаю, что ему это нужно. Столько времени прошло. Возможно, это лишь проекции моих неисполненных желаний.
- Но тем не менее он сейчас здесь. По собственной воле. И далеко не только из-за книг.
Медив принял из рук дворецкого маленькую чашечку пандаренского сервиза и сделал глоток ароматного чая, задумчиво глядя в своё отражение в темной поверхности.
- Значит, волнуешься за него.
Мороуз вдохнул.
- Волнуюсь за вас, хозяин. Вы последнее время сам не свой. Матушка может и помогла, но вы все ещё потеряны.
- Потерян?! Я не потерян! - Медив возмущённо фыркнул, негодование мгновенно вскипело внутри, но в следующий момент было укрощено. Он мягко потёр тонкую стеночку чашки, буквально чувствуя, как она может разбиться, если сжать пальцы чуть сильнее и несдержаннее. Ему нравилось это чувство. Оно приносило… удовлетворение.
- Я чувствую себя более собой, чем когда-либо, – слова были медленными и текучими, Медив наблюдал за тем, что он говорит словно со стороны, давая немного свободы своим чувствам, - Я ощущаю жизнь, я знаю кое-что про смерть, я был во Тьме и я видел Свет. Я прекрасно знаю кто я, где я, и какой путь передо мной лежит. Мне некуда спешить, и моя башня восстанавливается с каждым днём.
- Как скажете, Милорд.
Медив посмотрел на дворецкого долгим взглядом, поджав губы.
- ...Ну давай, говори, что хотел.
- Вы загоняете себя в рамки, и на этот раз по собственной воле.
- Я знаю множество возможных вариаций будущего и могу выбирать любую из них, о каких рамках ты говоришь?..
Мороуз промолчал, желваки на его впавших щеках вздулись. Медив перевёл взгляд за окно, наблюдая, как серое облако стекает по острому склону ущелья, смешиваясь с туманом в долине. Тянуть из дворецкого ответы было невыносимо, но все же его советы он ценил. Не мог не ценить. Старик, может и не обладал даром предвидения, способом считывать мысли и эмоциональные отпечатки, но была в нем какая-то совершенно особая и совершенно простая бытовая мудрость, которой Медиву не хватало.
- Ваш ученик любит ломать сценарии. Однажды вас это спасло.
Медив нахмурился и побарабанил пальцами по столу. Какая чепуха. Его больше не нужно было спасать. А вот Кадгара… Если бы он только мог.

Тем же вечером на площадку перед Каражаном опустилось четыре грифона. Мороуз, отворявший дверь, был готов захлопнуть её перед носом незваных гостей, но один из мужчин шепнул ему что-то, заставившее дворецкого остановиться и с недовольным выражением лица пригласить их следовать за собой. Мужчина поднял голову вверх, встретив холодный взгляд хозяина башни, наблюдавшего за ними с балкона, и последовал за Мороузом.
Кадгар, выглядевший сегодня как-то особенно помято и устало, был воодушевлен и встревожен одновременно.
- Нолан, верно?... -Кадгар пожал протянутую ему руку.
- Специальный агент ШРУ Нолан Быстрый.
- Магни остался у раны?
Нолан кивнул, передавая дорожный плащ дворецкому. Двое агентов остались в прихожей, а третий вернулся двор перевязать грифонов и дать им воды.
Медив лишь поджал губы, глядя как за бывшим учеником и штормградским шпионом закрывается дверь библиотеки. Этот Нолан... ему не нравился. И ведь его даже не пригласили! Ох, попробовал бы Кадгар пригласить его в его собственной башне, он бы на него посмотрел.
Он мог бы, конечно, просто пойти с ними, телепортироваться, в конце концов, прямо в библиотеку, но лицо Кадгара было достаточно моляще-извиняющимся, чтобы Страж мог просто вздохнуть, смиряясь с тем, что его башня является местом вершения судьбы мира. Снова. Пусть и без его непосредственного участия. Ему ведь совсем не обидно, что его не позвали принять участие в их встрече. Он сам выбрал путь невмешательства. Все равно в Каражане ни одно слово не останется от него секретом.
Медив кивнул старому кастеляну, и Мороуз, едва заметно кивнув в ответ, вошёл в библиотеку с подносом.

- …Но мы не можем использовать столпы созидания снова, так? Мы заперли с их помощью гробницу. Что есть еще? Око Даларана?
- Око Даларана было похерено чернокнижниками. Как и книга Медива. А что драконы?
- У драконов тоже ничего нет. Аспекты не смогут помочь.
Кадгар нервно причесал пальцами волосы. Эти последние нервные дни он совсем перестал следить за ними, в результате чего обычно аккуратно уложенные, сейчас они торчали в разные стороны отросшими локонами словно у какого-то юнца. Зато пальцы в них хорошо было запустить. Приятно.
- Может быть… Когда нам надо было защитить Даларан, мы использовали энергию демонической сущности для щита. Что если попробовать снова? Можно было бы выстрелить точечно. На островах ещё скрываются сильные дредлорды. Я могу приказать охотникам найти одного из них и..
- Меч скорее всего просто впитает силу демона в себя. К тому же, использовать скверну в своих интересах... Вы ведь знаете, что не стоит этого делать. Даже если это на благо.
- Да я же осторожно! Я знаю, какие последствия могут быть. Прекрасно знаю, Нолан.
- Вы, маги, все знаете, - Разбойник мрачно усмехнулся, - И все же вы несдержанны в своей жадности к запретному.
- Но не к Скверне же!
- Черту переступить легко.
Кадгар просто поднял руки, не желая спорить с ухмыляющимся разбойником. Переубедить этих ребят было провальным делом. Они всегда оставались при своём.
Было уже далеко за полночь. Шёл седьмой час их поисков. Нолан, похоже, не знал усталости вообще, Кадгар показал ему все свои записи и наработки за последние недели в Каражане, но тот не был впечатлён. Тьма и бездна не интересовали его вовсе. Никакие истории и удивительные совпадения не занимали его. Мороуз без устали обновлял кофейник, пару раз настояв на перерыве и проследив, чтобы Кадгар поел. Нолан от принесенной еды отказался, достав из своей сумки свёрток с вяленым мясом, чем совершенно возмутил Мороуза и вынудил его уйти в этот раз надолго.
Кадгар был вымотан и его мысли все чаще разбегались прочь от темы их исследования.
Он думал о том, что делает сейчас Медив. Он бы очень хотел позвать его сюда – у Хранителя бы наверняка нашлись ответы! Но тревожить его маг не смел. Он итак пользуется его библиотекой и принимает своих гостей в его башне. К тому же Медив дал ясно понять, что все эти дела - вне его забот. Может он сможет поговорить с ним после… Не то, чтобы он уже успокоился после вчерашнего. Это все еще было наглым и неприятным вторжением в его голову. Но сегодня утром, когда он вспоминал их разговор и все то, что всплыло из памяти из прошлого, он определенно подумал, что все было не зря. Конечно, он не спал. И его немного потряхивало, пока Мороуз не заварил ему мироцвета. В общем-то сейчас у него тоже слегка тряслись пальцы и периферия зрения, но ведь бывало и хуже, правда? Зато голова вполне ясная. Конечно, его не покидали определенные мыслеобразы, маячащие где-то на границе сознания и отзывающиеся внутри волнующим чувством стоило только поймать один из них и рассмотреть поближе.
Он устало рассматривал сидящего напротив мужчину. Его энергетика была абсолютна нейтральна, по ней было сложно догадаться, что он может чувствовать и о чем думать. Умение оставаться прозрачным для тех, кто умеет слышать чужие энергии, способность подстроиться под собеседника и расположить его к себе было одним из важных навыков любого агента.
- Так. - Нолан устало потёр виски, - Какие артефакты есть у Кирин-Тора? Должно быть нечто, что мы упустили. Может быть что-то хранится в Каражане?
- Да нет же, - в голосе Кадгара прорезалось раздражение. В иной ситуации это был бы вопрос, не поддающийся обсуждению, - В кирин-торском хранилище нет ничего, что могло бы нам помочь. Я уверен, в личных ячейках членов совета есть много сильных магических штучек, но они скорее позволят свершиться концу света, чем залезть в их закрома. А из Каражана артефакты вынесли герои... - Кадгар замер, а глаза его расширились, - Бинго, артефакты!
Нолан нахмурил брови и наклонился над столом, прищурив единственный глаз, ожидая объяснений.
-Ну, артефактное оружие героев, оно поглощает энергию предметов! Они скармливали своему оружию все крупицы силы, которые находили. Ох, крупицы это я, конечно, сказанул. Кластеры! Тонны энергии! - в глазах мага мелькнула легкая безуминка, а руки пустились в активную жестикуляцию, -Они забирали все, что у меня было, еле успевал им подсовывать. И не только у меня, конечно, они все острова выжали до капли. После Дренора я не удивляюсь этой их страсти к собирательству, все равно чем-то занять их надо было между битвами, иначе они друг друга бы поубивали... Они итак поубивали, но все же я считаю, что свёл конфликты к минимуму! Ты бы видел как они носились за монетками, ха! Потом, конечно, с этим азеритом все пошло по пи... ох! - Кадгар спохватился, едва не свалившись со стула, на котором раскачивался, и виновато поморщился, - В общем артефакты впитывают все, что плохо лежит. Любой силы. Я думаю они могут вытянуть ее из меча.
Разбойник задумчиво посмотрел на него. Кадгар всегда казался ему довольно эксцентричным, но сейчас он вёл себя особенно нервно. Но не ему судить.
-Хорошо.
-Правда? - лицо Кадгара осветилось какой-то детской радостью и воодушевлением, но в следующее мгновение стало нарочито серьезным, он же все еще глава Кирин-Тора, в конце концов, и то, что он не видел других людей кроме Медива и Мороуза уже пару недель вовсе не значит, что он рад любому доброму слову. А хотя постойте, кажется, так и есть.
- То есть – конечно! Я уверен, что это получится.
Нолан наградил его ещё одним невыразимым взглядом.
- Значит ты скажешь об этом Магни и героям?
Кадгар насупился. Он хотел, конечно. Снова быть в гуще событий, снова видеть столько лиц, столько мнений, столько чужих эмоций… Хотел былого ритма жизни, в котором не нужно было задумывать о... о себе. С другой стороны его спокойная и размеренная жизнь в Каражане позволяла задуматься о некоторых других вещах. Не всегда комфортных, но.. безусловно интересных. И ещё тут были книги. И конечно же... Медив.
Да и ведь, заявись он снова - начнутся вопросы, Кадгар то, Кадгар это, помоги орде, помоги альянсу...
- Нет. У меня есть незаконченные дела здесь. Тем более, я полагаю, от Орды тоже должна прибыть делегация.
Нолан кивнул, не став расспрашивать дальше.
- Может оно и к лучшему. Они не смогут пустить оружие друг против друга.
Кадгар посмотрел за окно. Было уже время рассвета, но из-за гор и низких облаков было темнее, чем могло быть. Внезапно он ощутил тянущее под ложечкой чувство бессмысленности всего. Они все равно будут убивать друг друга. Все равно случится что-то очень плохое. Война неизбежна, он не может на это повлиять. Лучшее, что он может сделать – это не вмешиваться и не дать вмешаться Кирин-Тору.
Нолан поднялся и повернулся в профиль, чтобы сложить в сумку свитки, прядь волос упала ему на лицо, и Кадгар понял, кого он ему напоминает. Эти длинные черные волосы, аккуратная борода, точеный нос, острый взгляд… Нет-нет, совсем не те плавные движения, не такая прямая осанка. Не такие изящные пальцы. Не та аура, не тот запах.
Внезапно стало как-то гадко. О да, ШРУ ответственно берутся за любое задание. Неужели они думали, что он будет менее сговорчив, пошли они кого-то.. попроще? Зачем все это? А Медив? Что он подумал?..
Агенты покинули башню, Мороуз, все еще бурчащий под нос какие-то нелестные слова в адрес гостей, позаботился о том, чтобы ничто не напоминало об их визите.
Кадгар прикрыл глаза, позволяя образам ворваться под усталые веки и принести капельку приятной неги. Он хотел поговорить с Медивом, пока сон не одолел его окончательно.

Медив сидел на террасе в глубокой медитации. Кадгар сел напротив него, прямо на пол, опершись спиной о каменный парапет. Две ночи без сна давали о себе знать. Камень под пальцами был сырой и шершавый, очень приятный на ощупь. Перегруженная нервная система остро реагировала на малейшее изменение в окружающей среде, внимание сузилось, и окутывающая Каражан завеса магии стала видна невооруженным глазом, завораживая переливами арканы. Кадгар невидяще уставился на кладку над головой Медива, на которую сквозь тучи наконец пробилось утреннее солнце. Он хотел бы поговорить о многом, но сейчас все мысли выветривались из головы быстрее, чем он мог бы облечь их в слова. Зато он мог прислушаться к ощущениям - почувствовать, как остро дребезжит напряжение в висках, как поднимается и опускается диафрагма от его дыхания, и как под ней, ещё ниже, в самом низу живота слабо тянет мышцы, так и не нашедшие вчера способа расслабиться. Он прикрыл уставшие глаза, почти мгновенно проваливаясь в транс, находя себя между светящимися потоками лей-линий. В таком состоянии магия была особенно послушна, следуя за мыслью, а не за словом. Конечно, он пользовался этим не раз. Но и истощение приходило намного быстрее.
Открыв глаза он встретил внимательный взгляд бывшего Хранителя. Солнечный свет освещал его волосы и лоб.
Некоторое время они сидели просто глядя друг на друга, просто ощущая момент, не пытаясь заговорить или считать эмоции друг друга.
Кадгар открыл было рот, но сразу же закрыл его. Слова казались излишними. Не сейчас. Он вздохнул и опустил плечи. От Медива веяло спокойствием. Кадгару было определенно спокойно рядом с ним. Удивительно, ведь по сути он совсем не знает этого человека. Его история, его его поступки и свершения - все это он читал, слышал, спрашивал у других. Что-то маг рассказывал сам во времена ученичества Кадгара. Но ничегошеньки – о себе самом. Да и Кадгар как-то не спрашивал.
- Спрашивай. – тихий голос, эхом вторивший его внутренний монолог, заставил его вздрогнуть и похолодеть. Нет, не мог он читать мысли! Не мог же?.. Слова и вопросы заметались в голове и исчезли, словно их и не было. Кадгар зажмурился, потряс головой, но ум остался чист.
- Я… Прости, что не позвал тебя. ШРУ относятся у этому очень серьёзно, полная конфиденциальность.
- Мне все равно.
Кадгар беззвучно чертыхнулся, ругая самого себя, что вообще заговорил об этом, разрушив волшебство утреннего пространства, и чувствуя себя неуютно под колючим взглядом хозяина башни.
- Это действительно то, что тебя волнует?
«Действительно ли?..» Кадгар мотнул головой.
- Что же тогда? Если не судьба Азерота?
«Ты, это ты!..»
- Не знаю. Наверное я мало спал. Голова соображает плохо.
Медив поднялся и протянул ему руку.
- Пойдем. Тебе нужно отдохнуть.
Его пальцы были прохладные и очень мягкие. Очень, до мурашек. Кадгар поднялся следом, и все его существо пошло рябью от близкого присутствия Магуса. Его будто лихорадило. А Медив… он был так спокоен. Почему он так спокоен?!..
- Ты не злишься за вчерашнее?
- Это я должен у тебя спрашивать, - мягко ответил Страж, отпуская его руку и следуя вперед Кадгара внутрь башни. – Но я не буду просить у тебя прощения за то, что сделал.
Обида больно резанула седого мага изнутри, но умом он понимал, что все было не зря.
- Мне все еще довольно паршиво, - наконец тихо признался он, - Но я разберусь с этим.
Медив хмыкнул, но промолчал. Ступеньки казались бесконечными. Мантия хранителя ласково шуршала по гладкому камню, вызывая удивительное ощущение какой-то непередаваемой защищенности и покоя. Почти.
«Просто скажи, что тебе нужна его помощь.»
- Эмиссар из Орды… скажете Мороузу разбудить меня, если он приедет? Сразу же.
Страж кивнул.
- Не беспокойся. Отдыхай.
«Просто скажи, что он тебе нужен.»
- Хорошего дня, Медив.
- Сладких снов, Кадгар.

Глава седьмая, в которой автор наконец-то вводит какой-то сюжет, и после которой у Медива (нашего) чуть не случился инфаркт.

Он был в Каражане, но никогда не видел его таким. Огни горели ярче, чем когда либо на его памяти – люстры на потолке сияли в полную силу, магический огонь горел в каждом факеле. Гобелены на стенах, яркие и еще не выцветшие от времени и пыли, раскрашивали стены яркими акцентами. Хрустальные стекла блестели, отражая свет множества канделябров и разноцветных частичек магии, витавшей в воздухе под потолком. Ковров было больше, полы сияли чистотой, столы ломились от яств и графинов с вином.
И вокруг были люди – множество людей! Великолепные лорды в богато-расшитых сюртуках, прекрасные леди в восхитительных платьях всех цветов, люди с вышитыми на плащах львами, гербами Лордерона, Кул-Тираса и Королевства Арати, эльфы в причудливых костюмах, державшиеся друг друга. Между ними сновали слуги и служанки, разнося напитки и изысканные угощения. Личные фрейлины и камердинеры, присматривающие за своими господинами и госпожами. Музыканты – целый оркестр с дирижером в углу залы – играли что-то легкое и игривое, а эльф в серебристом камзоле меланхоличным, но удивительно красивым голосом пронзительно пел что-то о любви, о тоске и о том, что, в общем-то, к демонам все это.
Кадгар взглянул на свои руки, проверяя свою осознанность во сне – он был снова юн, он ощущал себя легко в непривычно молодом теле, он чувствовал опьянение, легкий дурман арканового порошка, приятно щекочущего нервы, кураж, и…
Он увидел Медива – тот стоял неподалеку в кругу молодых людей, кажется, из Штормграда, и рассказывал что-то занятное: все взгляды были обращены на него, и он, без всякого сомнения этим наслаждался. Компания рассмеялась, и Маг тоже.
Кадгар понял, что улыбается сам, просто наблюдая за ним. Он так давно его не видел его вот так стороны! И никогда не видел его таким беззаботным и… красивым – его лицо светилось когда он смеялся, а зеленые глаза были полны лукавых искорок. Волосы уложены в аккуратную косу, осанка статная, движения – непринужденны и естественны. Красная мантия, отороченная перьями, кажется, была новой с иголочки, и серебряная вышивка отражала переливающуюся над залом магию, сверкая то лиловыми, то красными, то лазурными отблесками.
Неожиданно Медив поймал направленный на него взгляд и улыбнулся - так, будто он все это время знал, что Кадгар был здесь. Компания, окружающая его, расступается, пропуская, и Страж подходит к нему с бокалом в руке.
Он спрашивает Кадгара, как у него дела, и его голос так ласков… Он так близко, его тепло, его магия, его запах кружит голову, эмоции резко меняются, и в голове – круговорот образов, волнами накатывающими на растерянный разум. Он видит его губы, и вспыхнувшие синапсы дарят воспоминания его поцелуев. Его объятий. Он ощущает его силу и собственные подкашивающиеся ноги, свое тело в его руках, его взгляды, свои стоны...
Кажется, что все это было, словно в другой жизни, но было. Сон как видение или видение как сон, но он все это видел, он все это чувствовал, он любил...
Кадгар чувствует себя беспомощным, безнадежным, бездомным. Его ведет, и кажется, что он упадет прямо сейчас.
Медив уходит с кем-то, с молодым юношей, которого он не знает. Маг смотрит прямо на него, убедившись, что Кадгар видит его, перед тем как покинуть зал.
Он опускает взгляд на свои дрожащие руки, снова такие старые, покрытые шрамами. И кровь кипит, и внутренности скручивает стальными жгутами. Больно, так больно!...
Он хочет кричать, но из горла доносится лишь хрип.
Все взгляды направлены на него, но Кадгару все равно, ведь мир на глазах разваливался на части. Свет канделябров слишком яркий, воздуха слишком мало. Реальность плывет.
Он должен увидеть его… он должен увидеть его прямо сейчас… он должен увидеть его… должен увидеть.
Даже если это разорвет его на части.

***
Он просыпается от того, как быстро бьется сердце. Вдыхает тяжело, пытаясь успокоиться. Перед глазами все еще стоят яркие отрывки сна, внутри все так же больно, так же едко, хоть на стенку лезь. Он… он должен увидеть его.
Все равно, что он в одних штанах и рубашке, и что он ступает босыми ногами по холодному камню; ему жарко, ему плохо, и коридор шатается так, что идти приходится почти вслепую, цепляясь за стенку. Он идет не по памяти, он идет на ощущение знакомой магии, что окутывала все пространство в башне, что связывала камень с камнем, питала волшебный огонь, освещавший его путь, что была в каждой частичке пыли, в каждом глотке воздуха, который он вдыхал, чувствуя, что надышаться не может.
Медив не спал, из под его двери пробивался слабый свет, и она оказалась не заперта.
- Кадгар?.. - он поднял голову от книги, которую он читал в своем кресле у догорающего камина. - Ты мог бы и постучать…
Кадгар пошатнулся, пройдя разделявшее их расстояние, и упал около его кресла на колени. Он был смертельно бледен, голубые глаза казались выцветшими и серыми. В них был страх и боль, сердце все еще стучало в груди как заведенное, так быстро, что все перед взглядом расплывалось в белесой дымке. Остатки контроля рассыпались пылью, и чувства хлынули наружу.
- Я должен был… увидеть… Пожалуйста… Прости… прости… - его плечи затряслись, и Кадгар уткнулся в колени мага, не в силах сдержать слезы. Извинения и мольбы о прощении лились из пересохших губ сами по себе. За что он извинялся?.. Тихие всхлипы превратились в безудержный плач, когда Медив коснулся его головы, гладя его по волосам. Грудь разрывало изнутри, боль выходила с горестным воем, стыд взывал к крупицам самоконтроля, но ответа не было.
Он не мог поверить, что это происходит. Он не мог поверить, что он заслужил этого. К нему пришло запоздалое осознание того, что он в Каражане, что все позади, Саргерас побежден, и что это Медив, настоящий Медив, что он не гонит его от себя, не отворачивается, не рассыпается пеплом на острие меча, не исчезает туманным фантомом в тусклом свете. Возможно это все же сон… Даже если это был сон, путь он просто будет, пусть он продлится еще немного.
- Кадгар… - Страж неспешно ворошил его серебристые волосы, давая ему время.
- Я… я не знаю, что со мной. - он не узнал свой хриплый голос, - Мысли.. путаются. Я не могу больше сдерживать все… это. Я не знаю, что… Я чувствую себя… отравленным. Одурманенным. Как будто…
- …Как будто тело наполнено магией, но ты не знаешь того заклинания, о котором она просит?..
Кадгар поднял на него глаза, ощущая, как щеки пылают, как продолжают скатываться по ним дорожки слез, и молча кивнул. Он не был Архимагом из Даларана, что в Лордероне, не был главой Кирин-Тора или защитником Азерота. Он был потерян, уязвим, разбит на части, и искал совета и помощи у своего учителя. Искал его внимания.
И он его получил. Первый поцелуй был… соленый. Медив потянул его на себя, Кадгар подчинился, доверяя. Его губы были такими.. мягкими, такими… теплыми. Его губы зажгли первый огонёк в груди, слабый, доверчивый, невинный. Сомнения окружили его колючим терновником, и маг замер, не смея даже дышать.
Медив отстранился, чтобы посмотреть на Кадгара вопрошающе – в глазах того отражалось смущение, страх и… любопытство.
- Я… я не могу поверить, что ты живой, - пробормотал он наконец, неуверенно коснувшись щеки Медива пальцами, проследив контур бороды, впитывая ощущения, как будто он никогда не касался ничего похожего. - Ты же не исчезнешь?
Медив тихо рассмеялся.
- Если только ты не решишь убить меня снова.
Кадгар посмотрел на него в шоке и отпрянул, чувствуя как горло снова сжимает тисками. -Я не...
- Ты сделал все правильно. Ты совершил нечто неожиданное, сломав песочные часы. Если бы не ты, сидел бы я здесь сейчас? Я видел множество ответвлений судьбы, множество вариантов развив событий, но не этот. Ты освободил меня. Ты винишь себя за это?
Кадгар покачал головой.
- Ты слишком много думаешь. Почему бы тебе не попробовать чувствовать больше?
- Это больно.
- Да, чувства бывают болезненные. Разрушительные. Но они же могут и созидать. Ты понимаешь о чем я?
- О радости? Я знаю что такое радость.
- Нет, не о ней.
- Надежда? Облегчение? Мм...
Медив покачал головой. А потом наклонился и поцеловал его снова, мягко заваливая назад, на ковёр. Сердце снова поскакало галопом, в голове закружились образы из снов, несмелые фантазии, отрывки эльфийской поэзии, все то, чего он боялся, от чего бежал, на что закрывал глаза. Все то, чего он так хотел. Почему он не помнил об этом, почему не думал?.. Печать Наару или его собственный запрет похоронил все это где-то глубоко внутри?..
Тёплый, тяжелый вес старшего мага придавил его к ковру, его руки мягко обнимали его, и поцелуй был слаще, чем самый спелый фрукт Награнда.
Кадгар ответил, и легкий тремор прошёл по телу, поднимая волоски на его руках, согревая внутри, пуская мысли по кругу. Руки старшего мага неспешно огладили его тело, опускаясь ниже, на бедра, скрытые льняной тканью штанов. Боги, да разве возможно чувствовать такое от поцелуя?..
И разве он заслужил... разве он достоин... разве это правильно...
- Кадгар.
Медив отстранился, строгое выражение лица мага никак не сочеталось с тёплым интересом в его глазах.
- Хватит думать.
- Я... - но на его губы опустился изящный палец, призывая к молчанию.
- Чувствуй.
Удостоверившись, что бывший ученик не собирается отвечать ему, Медив продолжил целовать его - губы, подбородок, шею, край плеча, задирая свободную ночную рубашку и продолжая целовать кожу - все, что обычно скрывала тяжелая ткань, все что было спрятано, сковано, защищено. Руки скользнули под ткань штанов, и Кадгар удивленно ахнул и выгнулся, когда тёплая ладонь без лишних движений накрыла его член, пустив по телу восхитительно горячую волну, стирая остатки мечущихся мыслей, пытающихся найти объяснение безумию, происходившему в его теле. Старший маг шумно выдохнул, сжав вторую руку на его бедре.
- Я так долго хотел тебя... – блестящие в неровном свете глаза Медива снова оказались напротив его, вгоняя в краску сильнее, чем тихое признание. - Ты думаешь, тебе одному было тяжело?
- Медив... но я же... - Кадгар отвёл глаза, - Я никогда... вообще. Понимаешь? Ни разу.
- Я знаю.
Он готов был увидеть удивление или насмешку в глазах Стража, но его взгляд не изменился. Вместо этого тёплые пальцы обхватили его член, мягко двигаясь по всей длине, оглаживая яички и промежность, мягко, невесомо, но уверенно лаская его.
- Медив... - ещё одно медленное поглаживание, и Кадгар сдался обезоруживающим ощущениям, теплому мороку, окутавшему сознание, очень стыдному, но очень навязчивому желанию чтобы Медив не останавливался. Желанию попросить ещё.
И ещё.
И ещё немножечко...
Липкий страх стал отголоском, слабым эхом доверия, разрешившим наконец расслабиться, отпустить себя и отдаться горячим пальцам, нежным поцелуям, пробирающей до дрожи пошлости, утверждающей острую, тянущую нужду. Нужду, которая была сильнее рефлексии и времени.
Много ли ему нужно было, прежде чем мышцы свело острым спазмом, и ещё одним, и стоило только подумать о том, как натягивается внутри какая-то пружинка, заставляя напрячься всем телом – пружинка распрямилась, принося... свободу. Непередаваемое удовольствие разлилось по телу, закладывая уши и расслабляя каждую мышцу, каждую клеточку, мягкой волной смывая из головы остатки сомнений, вины, стыда и боли, всего, что терзало его в эти дни и все долгие одинокие ночи до этого.
Медив поцеловал его снова, глубоко и властно, стоило Кадгару прийти в себя и вдохнуть, и на этот раз ничего не помешало ему ответить со всей отдачей. Тяжёлая плита, сдавливающая грудь, треснула. Он все ещё чувствовал смущение, горячим румянцем заливавшее щеки, но теперь несмелое раньше желание, не удовлетворённое одной разрядкой, подогревало внутренний огонь.
Неуверенным движением Кадгар огладил живот и пах Медива, чувствуя ответное возбуждение и встречая на его лице усмешку. Страж мягко отстранил его пальцы, поднимаясь на колени и вставая, протягивая Кадгару свою руку. Тот поднялся, ноги слегка подкашивались.
- На кровать, - голос Медива был мягким, но сила, ощущаемая в нем, пробирала до костей.
Кадгар сделал несколько шагов на ватных ногах, но Медив прильнул к нему сзади, обхватив за бедра и подталкивая его к кровати сам.
- Ты боишься своих эмоций, ты смущаешься своих желаний. Я сниму с тебя ответственность за них. Ты ведь этого хочешь?
Кадгар мелко кивнул, опустив голову и чувствуя, как падают на лоб его отросшие серебристые пряди.
- Да.
- Хорошо.
Мягкая чёрная повязка опустилась на глаза, и чужие пальцы завязали ее на его затылке.
Стыд, вина, смущение – все эти снедающие чувства метались внутри словно обезумевшие звери в клетке, но он не обращал на них внимания, доверившись бывшему учителю. Будь что будет. Если он не может довериться Медиву, то можно сразу пойти и спрыгнуть с башни. Если...
- Я просил тебя не думать, Кадгар. Что с тобой? Тебя не научили останавливать внутренний диалог? Чем ты занимался все эти годы? А может это мое допущение?... -пальцы погладили щеку, ласково поднимая его щетинку против роста.
- Нет, учитель...
Он почувствовал его тёплую усмешку рядом со своей шеей, влажный поцелуй и сразу же - острый укус, пустивший по позвоночнику серию ярких импульсов и заставивший его ахнуть.
Медив мягко подтолкнул его к краю кровати, заставив опуститься на нее коленями.
- Мог ли ты подумать о таком? Оказаться в моих руках и чувствовать свою полную беспомощность? Скажи, ты мечтал об этом когда-нибудь? - Медив взял его за руки, любовно складывая их предплечье к предплечью у него на спине и с едва ощутимым всплеском магии материализовывая широкий кожаный ремешок, сковывающий его накрепко. - Ну, не смущайся, скажи. И не ври мне, Юноша Верный.
- Д-да... я думал об этом, - пробормотал Кадгар, сгорая в собственном румянце, в жарком пожаре, заполнившем его живот.
Рука на его шее была настойчивой, заставляя Кадгара опуститься грудью на кровать. Штаны были сдернуты с бедер одним движением, и теплое масло обожгло кожу бархатными каплями, стекая по спине и ложбинке между ягодиц. Медив был щедр.
- И как же ты себе это представлял? Ты думал о моих пальцах? – ногти царапнули бедро, а тихий и вкрадчивый тон проделал в груди дыру размером с кулак.
- Да-а… – Кадгар выдохнул горячий воздух, не в силах добавить хоть что-то вразумительное, и эти самые пальцы мягко спустились по скользкому маслу, погладив сжатое колечко сфинктера – седой маг тихо заскулил и подался вперед, бессознательно уходя от ласки. Лишенный возможности видеть, он ощущал все немного ярче, и воображение, как никогда красочное, не давало вздохнуть полной грудью. Выбора не было, и, в общем-то, он не хотел выбирать. Пальцы, он видел их; черные ногти, блестящие от смазки; улыбка, оскал, взгляд – он чувствовал все, каждую тонкую черту Медива, каждый выдох, его сбившееся дыхание, его желание, свое желание… Внутрь скользит тонкий палец, смывая все переживания, но масла много, и второй следует за первым сразу же, надавливая и растягивая сопротивляющиеся, непривычные к такому мышцы. Дыхание сбивается снова, Кадгар тихонько всхлипывает, разрываясь между дискомфортом от проникновения и острым возбуждением. Вспышки стыда становятся все тише, его все больше и больше волнует только удовольствие, огненным цветком распускающееся внутри. Медив проворачивает пальцы, сгибая фаланги, и удовольствие ослепляет итак невидящие глаза.
- Тьма… Медив… - собственный голос кажется высоким и чужим, но лопаток касаются теплые губы, сцеловывая с них капельку испарины.
- Тшш, тише, расслабься. Вспомни свои фантазии, Кадгар. Свои сны. Дай им волю. Тише… вот так. – голос мага слегка подрагивает, пальцы напрягаются, но он все же контролирует себя. Пока что – контролирует, но контроль тает с каждой секундой, по мере того, как расслабляется Кадгар, как опускаются его плечи и осторожно, неосознанно, поднимаются бедра навстречу движениям, как становятся все мягче и податливее мышцы, сжимающие пальцы. Он добавляет третий палец, и Кадгар болезненно ахает, пытается снова уйти от него, но куда там – свободная рука удобно удерживает его за выступающую подвздошную косточку.
Медив закрывает глаза и дает волю низкому рокочущему стону, словно выдыхая собственное напряжение, словно возвращаясь из мечтаний в реальность, которая наконец-то, наконец-то – именно та, которую он хотел. Которую ждал.
Еще несколько старательных движений, прежде чем Страж решает, что хватит. Пальцы покидают хорошо растянутое местечко, оставляя чувство незавершенности. Но секунда, другая, и Кадгар ощущает кое-что другое. Влажный от пролитого и на него масла член скользнул по бедру и аккуратно лег в ложбинку – Медив даже собственную губу закусил, глядя на то, как на коже поднимаются бугорки мурашек. Нетерпеливое движение, еще одно – мягче, просящий стон где-то между, и маг, упершись головкой в распаленное колечко и моля самого себя о сдержанности, толкнулся внутрь, легко преодолевая сопротивление. Кадгар под ним дернулся и застонал, наверняка в том числе от очередных смешанных чувств – он легко считывал бурю эмоций внутри седого мага, но что он мог поделать? Только показать ему, как может быть хорошо.
И, черт, это было хорошо… Мелкий толчок, еще, и он вставил до основания, плотно прижавшись пахом к ягодицам, облегченно выдыхая и царапая кожу ногтями. Он дал Кадгару и себе время привыкнуть, покачивая бедрами совсем немного, прежде чем отклониться назад, выходя почти полностью, и толкнуться снова, так сильно и глубоко, как хотелось, с удовлетворением выбивая скулящий стон и уже не останавливаясь. Кадгар был его, и это было правильно, это ставило один из кусочков мозаики на место. Он подумает об этом позже, не сейчас, когда он так расслаблен, так податлив и доверчив. Не сейчас. Сейчас – важно другое.
- Тебе нравится?.. – Медив наклоняется над ним, обхватывая пальцами горло и приподнимая его голову, откровенно наслаждаясь видом. - Покажи, как тебе нравится, Кадгар. Не бойся.
Архимаг отвечает жалобным стоном, его нутро плавится, распаленное непривычной болью и жгучим наслаждением, приправленным острой смесью из стыда, страха, жадности и… любопытства. О, ему было любопытно наблюдать за собой. За тем, как трансформируются его чувства, освобождаясь от оков логики и мыслей. За тем, как в глубине рождается гнев и обида – почему он не делал этого раньше?.. Как же это классно!.. Глаза светились бесконтрольной магией даже сквозь повязку. Еще движение, и спина гнется аркой, подставляя бедра сильным толчкам. Медив кусает его шею, еще и еще, до сорвавшегося с губ крика, и по венам бежит раскаленная лава: он рычит и изгибается, жалея, что не может вернуть это десятикратно, ведь руки связаны… но беспомощность добавляла огня. Медив раздвигает его ноги коленом, и мышцы тянутся, больно и о-очень хорошо…
- Во-от.. - горячее дыхание обжигает его ухо, и зубы сжимаются на дужке вместе с новым резким, больным движением, отчего мир перед глазами скакнул и поплыл в белесой пелене, - Вот теперь я вижу, ты чувствуешь. Ты живой, Кадгар. Живой.. – темп резко изменился, замедлился, и Медив стал нежен до дрожи, двигаясь едва заметно, не выходя из его тела, почти замерев, с трепетом гладя его влажную от испарины кожу, вороша носом серебряные прядки, целуя крошечные кровоподтеки на загривке, обнимая пальцами его член, мягко и бережно лаская напряженную головку, – Живо-ой… – он продолжил в новом ритме, чуть быстрее и размашистее, но теперь – по-другому. Более чувственно. Более… открыто. – Малыш…
Кадгар вздрогнул и его словно обожгло кипятком. На глаза навернулись слезы, хлынув по щекам с новой силой, снова стало больно. Он не сразу понял, что на этот раз болит сердце. Болит… Болит и поет. Он всхлипнул, повернул голову на другую сторону, встретив знакомые губы своими, и… утонул.
Он видел его снова, словно не было повязки. Чувствовал его, словно их не разделяли сантиметры, тела, кожа. Он понял, что если он исчезнет, не станет и Медива, желания, момента. Пронзительно и страшно. Чувственность вперемешку с благодарностью. Что-то новое, построенное на ощущениях, а не привычное на убеждениях. То, что беспокоит – не так уж важно. То, что происходит внутри важнее. Волшебнее, чем аркана. То, что проскальзывает между ними – оно глубже.
Он знает Медива. Медив знает его. Они уже переживали это вместе много, много раз… И все же недостаточно. Никогда не будет достаточно.
Он пуст. Без блоков и преград. Без демонстраций и соответствий. Осознание впускает страх, но этот страх – лишь мысль, не меняющая сути.
Выдохни и продолжай, звучало внутри.
Вдохни, и пусти в себя наслаждение.
Напряжение, достигшее предела, полилось через край. Прямо над ним содрогнулся в оргазме Медив, до синяков сжимая пальцами его бедра; их магия столкнулась, смешиваясь, обжигая искрами чистой силы. Тело не выдержало, взорвавшись абсолютным удовольствием, обнулившим нервную систему.
Кажется, он отключился. Или так показалось – чувства возвращались по одному. Сначала – обоняние, затем – слух, тяжелое дыхание в волосах. Потом – осязание. Горячая влага между бедер, и под собственным животом тоже. Грудь Медива, вздымающаяся на его спине. Тянущее чувство в разъехавшихся ногах и болезненно жгучее – внутри, в растянутых мышцах. А еще – сытость. Удовлетворение. Нежность. Большая, мягкая, тягучая нежность.
Минута, другая, прежде чем дыхание успокаивается. Медив выходит из него, тянет куда-то на себя, сажая между своих ног, прислоняя его спину к своей груди. Гладит его по щеке, стирает влажные дорожки, воркует, шепчет что-то нежное на калдорай.
Кадгар чувствует, как исчезает магия, связывающая руки. И как ослабевает узел на затылке.
Первое, что он видит – внимательный, яркий взгляд, наполняющий больше, чем магия. И улыбку – лучше всякого Света. Он тянется, чтобы поцеловать, чтобы поделиться переполняющей нежностью и благодарностью. И убедиться в том, что почувствовал.
- Ты ведь не мой Медив, да?..

запись создана: 15.08.2018 в 09:11

---

Внезапно фичок!
Пейринг: Медив/Кадгар
Рейтинг: наверное уже можно считать, что есть
Краткое описание: Кадгар возвращается в Каражан, чтобы понять, что происходит с Азерот и как ее спасти. На фоне разворачивается война фракций, но в душе архимага война идет уже много лет. Поможет ли ему его бывший учитель? (Я пока не знаю).
События - актуальные, спойлеры присутствуют. Меч Саргераса в ране, война только начинается.
Предупреждения: рефлексия в неумеренных количествах, много воды, невычитанный текст (я вообще не знаю как это делать), автор даже не смог названия придумать (есть идеи?).
Рейтинга пока нет. Пока. Ничего не обещаю, но надеюсь ::>
Саундтрек: Xzbit - Paparazzi (instrumental), Jon Hopkins - Emerald Rush, Axwell /\ Ingrosso - More Than You Know

Глава первая, в которой Кадгар возвращается в Каражан.

Четыре дня. Четыре дня назад они победили Легион. Четыре дня назад земля содрогнулась, когда ее поверхность пронзил клинок Саргераса, его последнее слово, оставившее глубокую рану в сердце мира. Четыре дня назад закончилась война и началась новая.
Лей-линии, дрожащие под землей словно в лихорадке, заставляли собственные нервы натягиваться. Это было постоянное фоновое чувство дискомфорта, уязвимости, беспокойства, от которого не отвлечься, не скрыться, не забыться. Эта дрожь отдавалась в мыслях тысячами далеких эфемерных голосов, кричащими в агонии. Их неровная, сбивчивая пульсация отражалась даже во снах – каждого мага, и всех тех, кто чувствовал волшебные реки под землей, всех, кто мог ощущать их агонизирующее биение. Что уж говорить о том, что сейчас было небезопасно обращаться к ним. Пока меч – внутри. Пока они не нашли способ извлечь его.
А здесь, рядом с раной, даже его собственный пульс зеркалил их неровные ритмы.
Постоянное чувство тревоги будило внутри воспоминания – не те, которые Кадгар хотел бы вспоминать; чувства – не те, которые он хотел бы чувствовать именно теперь.
Как же было хорошо в бою! Действовать раньше, чем приходили сомнения. Когда ум был сосредоточен на «сейчас», когда скорость событий не позволяла думать ни о чем другом, кроме происходящего на поле битвы.
Как хорошо было в башне Цитадели, когда работа и книги не давали ему отвлечься на посторонние мысли. Как хорошо было отдавать все свое время искателям приключений, загадочным артефактам, исследованию незнакомой земли, дипломатическим встречам. Вся его жизнь до этого момента – череда событий, любопытство, драйв, сложные решения, мысли о чужих судьбах, все дальше уводящие от своей собственной.
Как хорошо было быть просто инструментом в войне против Врага! Он сделал это целью своей жизни, и все остальное казалось несущественным. На все остальное просто не было времени.
И вот, цель достигнута. Почему же внутри так больно, хотя победа осталась за ними? Почему сердце сжимают тиски, хотя он не хоронит никого? Почему, стоит отпустить немного контроля, тело дрожит, хотя он здоров, а все былые раны затянулись? Чья боль кричит в нем? Перепуганный ум ищет причину. Он изо всех сил велит ему просто наблюдать, пытаясь понять.
А было ли так все плохо? Он снова пытается уйти от этого, чувствуя как в горле встает ком. Ведь было столько всего хорошего! Жизнь, наполненная приключениями. Отличные люди, верные соратники, близкие друзья. Был ли он с кем-то действительно близок? Изливал ли кому-то душу?
Лотар пережил с ним… многое. Они ни разу не говорили о произошедшем под Каражаном. Сначала они просто не могли говорить об этом, а потом.. события за событиями наваливались на них одно за другим. Кадгар не хотел тревожить треснувшее сердце воина, лишившегося двух близких людей и родного города. Андуин поддерживал как умел. Например, заставлял его есть и спать, когда он забывал или отказывался.
Туралион был достаточно близок. Улыбка тронула губы Кадгара, когда перед глазами пронеслись воспоминания о приключениях, которые они пережили вместе. Их разговоры у костра в походном лагере, в палатке медиков после очередной битвы, в таверне Оплота Чести за кружкой эля с горьким привкусом мертвого мира. Плечом к плечу, душа в душу. Но Кадгар не мог открыть ему свое сердце. Не мог, не должен был, не хотел. Он был верным другом, он чувствовал многое, но никогда не задавал лишних вопросов. Он знал, как вернуть мага к реальности, едва он замечал, что смурные мысли начинали наполнять его голову. И за это Кадгар был благодарен.
Аллерия, казалось, понимала его без слов. Она как бы видела его насквозь, при этом будучи где-то далеко, глубоко в себе, нечитаемая и отстраненная. Пожалуй, их разговоры можно было пересчитать по пальцам. Эльфийка была немногословна, но каждое слово было на своем месте и не требовало уточнений. Сначала маг приходил в замешательство от острых фраз и пронзающих, пусть и мягких, взглядов, но потом привык. В этом она не отличалась от остальных эльфов, хоть и питала к Кадгару больше тепла, чем любой из них.
Когда они оба вернулись, Кадгар понял, что так, как раньше, уже не будет. Какая радость была увидеть их снова! Конечно, они изменились. Он сам изменился, неважно, прошла ли тысяча лет (представить невозможно!) или пара десятков. Они улыбались друг другу таки же тепло, шутили и подшучивали друг на другом, словно не было всех этих лет. Взгляд Аллерии был холоден, как свет далеких звезд. Улыбка Туралиона не светилась как прежде. А он сам? Он просто смертельно устал.
В памяти проносились лица тех, с кем он пережил моменты своей жизни. Моменты без слов или с громким смехом; с кем-то он хоронил товарищей, с кем-то пил за победу. Кто-то изливал ему душу, кто-то делился сокровенными секретами – а он оправдывал свое имя. Лица героев, такие разные, полные энтузиазма или же разочарования, воодушевления и усталости, равнодушия и ярости.
Были и другие воспоминания. Очень старые, очень личные. Он старался не касаться их вообще. Помогало думать о них как об отстраненных событиях, о фактах, о написанной истории. Иначе – внутри поднималось что-то неконтролируемое, безудержное. Вот и сейчас - в ушах начинало звенеть в такт беспокойных лей-линий, и боль Азерота отзывалась внутри как будто… как будто… это его…
Нет, все не было плохо. Все было просто отлично. В конце концов сейчас он жив, он цел, и магия пульсирует под кожей, готовая подчиниться его зову. Личное должно быть отодвинуто назад. Легион побежден. Он не верил в «насовсем» и «окончательно», но победа была оглушительной и, вероятно, закрепится надолго. Но и цена, которую им пришлось заплатить, была высока. Радоваться не было сил, история продолжалась, события разворачивались дальше, а «мир» оказался более недостижимым понятием, чем во время войны с Легионом. Кто бы мог подумать!
Были вещи поважнее политических игр. Плохие знаки. Этот меч, торчащий на горизонте. Огромное, невообразимо огромное лезвие в сердце Мира. Кровь Азерота, за которую предстояло развернуться новой войне. Ему не нравилось ощущение силы, исходящее от минерала, за которым все носились как безумцы. Это ощущение было совсем не таким липким и душащим, как скверна, не таким окрыляющим, как целебный Свет. Это было за гранью его спектра чувств, возможность описать это словами ускользала от разума в самый последний момент, оставляя только легкую слабость в мышцах и сладковатый привкус на языке.

Кадгар открыл глаза, и они инстинктивно сощурились в ярком, нездорово красном свете, исходящем от нависшего над выжженной долиной клинка. Сердце сжалось снова, в который раз – он бывал в Силитусе всего один или два раза. Не сказать, что это было приятное место –эта пустошь без единого кустика, днем и ночью жужжащая, дрожащая роем силитидов; эти термитники с кружащими вокруг насекомыми, эти гигантские ямы с жуткими жвалами, безумные фанатики-культисты…. Но в Крепости Кенария было хорошо. Возможно он просто привык к суровым ландшафтам Запределья, но было же хорошо! Каландрата, милая эльфийка, хозяйка таверны, ах, как славно было послушать ее рассказы! Вокруг Ан’Киража ходило множество захватывающих баек, а Кадгар всегда был охоч послушать байки, да под мед!..
Теперь нет никаких баек. И крепости нет. И славной эльфийки с ее освежающе-весенней улыбкой и переливчатым смехом, переносящим собеседника из сухого воздуха пустыни под прохладные кроны ясеневого Леса. Все сгорело, обратилось в пепепел, смешалось с песком.
Есть только этот уродливый клинок, эти машины, взрезающие землю, обезумевшие насекомые, два противоборствующих лагеря. Опять война, опять кровь, опять смерть.
Он перевел взгляд на развевающиеся флаги лагеря, разбитого около рудников. Отсюда, с холма, на котором он медитировал, лагерь казался оазисом спокойствия.
Пора.
Было одно место. Одно место… Точка сборки всех лей-линий. Возможно, вполне возможно, что там их дрожь будет спокойнее. Возможно там он смог бы узнать больше. Привести мысли в порядок, поискать в книгах…
Кажется, даже те из героев, что не затрудняются задумываться о происходящем, почувствовали неладное. В этот раз он не нашел для них ни шуточки, ни подбадривающих слов. Его голос звучал глубоко обеспокоено, как не звучал ни разу до этого, ни на диком Дреноре, ни в противостоянии демонам на островах. Интересно, они слышали отзвук дрожащих линий в его голосе? Наверное нет. Кажется, они просто ждали, что он даст им еще заданий.
- …Я отправлюсь в Каражан к своему учителю Медиву. Возможно, из его древних манускриптов я узнаю, как исцелить этот мир.
Даже это сказать было легче, чем в мыслях. Да что уж там, он вообще не думал об этом решении до того, как озвучил его. Идея просто пришла в голову. Или же была неизбежной необходимостью? Было бы странно если бы он просто взял и начал вдруг продумывать свои шаги. Это было бы так не похоже на него! Он даже фыркнул вслух.
В конце концов он и правда не собирался участвовать в этой бессмысленной войне. Но и остановить ее он не мог. Но если он останется в нейтралитете, то и Кирин-Тор тоже. В этом было преимущество его положения. Да, он не доверял им, не доверял ни одному, даже самому распоследнему колдуну в этом городе, но будучи лидером он мог держать всех магов подальше от военных действий. Даларан был бы слишком сильным союзником, реши он принять сторону одной из фракций. Да и он…как мог бы он обернуться против всех тех, с кем он пережил так много на Дреноре и потом, на Островах? Хорошо, что Андуин понимал это. У магов сейчас были другие заботы – требовалось направить много сил на стабилизацию лей-линий, и это могло занять не один месяц. Синие драконы должны были помочь. Жаль, что ночнорожденные решили присоединиться к войне, но хотя бы Окулет согласился остаться в Даларане ненадолго и предоставить свою посильную помощь и знания о силовых каналах.
Земля под ногами загудела вновь, в новом приступе боли. Кадгар сжал Атиеш, и верный посох, едва почувствовав искру его намерения, мерно засветился голубым сиянием, таким же, как и его глаза, в мгновение ока перенося хозяина под затянутое тяжелыми тучами небо к подножию темной башни. Кадгара обдало исходящей от каменного пика мощью.

…Он сделал первый глоток прохладного воздуха, и выдохнул сухость пустыни из легких. Уши резко заложило – звучащий на фоне лихорадочный звон лей-линий резко стал ощущаться везде – ровный, постоянный, безграничный. Гудело все – земля, башня, воздух, само пространство: оно подернулось вместе с очередным вскриком линии под ногами, таким ярким и оглушающим, как землетрясение, только тряслась не земля, а сама материя, из которой состояла и земля, и башня, и воздух – Архимага слегка повело, ему показалось, что небо поехало вниз, а башня начала слегка поворачиваться против часовой стрелки. Солнце, расплывшийся в тонкой дымке облаков огненный шар, казался остановившимся во времени взрывом, слепящим глаза белым сиянием. Во рту пересохло. Земля продолжала проворачиваться, заставляя вспомнить одни из худших моментов Запределья, когда мир разрушался прямо под ногами: Кадгар инстинктивно бросил на себя заклинание замедленного падения, но слова потонули в воздухе, словно он был под водой, а руны буквально слизало с его рук невидимой силой. Скачок, однако, подействовал, но траектория исказилась, и Кадгар полетел на землю с края невысокой каменной ограды, чудом не застряв при перемещении внутри кладки. Когда он вообще последний раз промахивался скачком?! Он?!
Оставшееся расстояние до входа он проделал как можно быстрее, спотыкаясь через шаг, предупреждая новый сильный толчок энергии, идущий откуда-то глубоко из-под земли, из пучка чертовых лей-линий, находящихся под ногами. Только захлопнув дверь с обратной стороны Кадгар запоздало подумал, что внутри башни дела могу обстоять еще хуже, чем вокруг неё.
Но внутри стояла тишина. Как будто снаружи не происходило невесть что с самой планетой. Кадгар глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И снова вдохнул, втягивая носом знакомый застоявшийся воздух, пыльный, слегка влажный, но без запаха плесени. Воздух пах… умиротворением. Спокойствием. Воспоминаниями – разными, хорошими и очень темными. Он пах людьми, которые жили здесь очень давно. Наверное, этот запах мог быть запахом дома. Если бы Каражан можно было назвать так… когда-то.
Каражан… Снаружи он почти не изменился с тех пор, как он увидел его впервые много лет назад. Внутри же, когда он последний раз был тут – башня выглядела искаженной химерой самой себя с искривленным пространством, бесконтрольными видениями и обезумевшими призраками. Коридоры вели не туда, куда они вели изначально, весь верхний ярус завернулся сам в себя, а библиотека, его замечательная библиотека… Библиотека была перевернута вверх дном в прямом смысле. Ну, хотя бы демонов там не осталось, Медив закрыл порталы Легиона, связывающие Каражан с Круговертью, но Башня к тому моменту уже была непоправимо изломана. Впрочем, в ней всегда царили свои собственные порядки. Вот только теперь порядок в ней навести будет несколько сложнее, чем раньше.
Кадгар прислушался к своим ощущениям. Он не чувствовал возмущения энергий, как в свое прошлое посещение. Атиеш в его опустившейся руке коснулся каменного пола, и мягкий стук послал тихое эхо дальше по коридору. Пустому коридору без единого призрака в нем. Башня больше не была мертвой.
На самом деле он ощущал в ней тепло. Тепло было в прохладном воздухе прихожей, в каменных стенах, в течениях магии под ними. Тепло отзывалось волнующей теплотой в его сердце, потому что он знал, чье присутствие было его источником.
Кадгар пошел вперед, и только спустя несколько секунд понял, что коридоры освещены мягким светом холодного пламени. А на парадной лестнице стояла знакомая фигура.

Глава вторая, в которой появляется Медив, но от этого Кадгару не становится легче

- С возвращением, юный господин.
Мороуз выглядел так же, как в его воспоминаниях. Только еще более жутко. Его сгорбленная фигура стала еще более сгорбленной, худоба была буквальным описанием «кожа да кости», причем кости кое-где торчали из-под перешитого камзола, неровно, словно их ломали и вправляли несколько раз. Голос стал еще более замогильным, и лишь заслонки были те же.
Это не помешало Кадгару сгрести старого кастеляна в охапку и крепко обнять его, слегка даже приподнимая легкого старика над землей: только связка ключей звякнула у того на поясе. Последний раз, когда он видел Мороуза – его забрал один из героев. Как он снова оказался в башне?..
Дворецкий, обретя вновь равновесие, не проявил ответного порыва чувств, но его голос прозвучал намного теплее. И этого было более чем достаточно.
- Хозяин ждет вас наверху.
Кадгар кивнул, следуя за кастеляном. В виски ударила кровь, и по позвоночнику прошёл нервный тремор – на этот раз совершенно точно его собственный, не отражающий лихорадку лей-линий. Такой же, как в первый свой день в Каражане, когда Мороуз вел его на первую встречу с Магом.
Что он ему скажет? Кадгар не знал.
Ноги стали ватными, и собственная броня показалась тяжелой. Но как и всегда он просто шёл вперёд, не видя других вариантов.
На этот раз Мороуз вёл его не в обсерваторию. Они прошли по коридорам, которые были длиннее, чем раньше, мимо пустой залы, в которой не осталось наполнявших ее призраков; мимо стены, которой не было, и вместо которой зиял провал в Круговерть; мимо оперы, которая выглядела такой же разоренной, как и в последний раз, когда Кадгар тут был, и свернули в гостевое крыло, на удивление нетронутое ни дикой магией, ни демонами, ни героями, которые, как догадывался Архимаг, по-тихому выносили вещи из Каражана на память. Видимо то, что несколько чемпионов получили артефактное оружие, хранившееся под башней, придало смелости остальным. Отследить это было невозможно, доказать тоже, но Кадгар совершенно точно видел кого-то в плаще с меткой ворона, а в оплоте жрецов он однажды размешивал свой чай очень знакомой серебряной ложкой.
Дворецкий остановился у одной из дверей, пропуская Кадгара вперёд, в большую комнату с горящим камином и тяжелыми занавешенными шторами. Здесь было особенно тепло, настолько, что казалось, ему было холодно все время до этого момента.
Медив сидел у горящего камина в кресле, стоящем боком к дверям, даже не обернувшись в сторону вошедших.
Мороуз исчез совершенно незаметно и Кадгар остался один на один со Стражем. Или бывшим Стражем?.. Сделать шаг вперёд было нелегко, ноги словно приросли к ковру.
«Ну же, соберись, это просто нелепо».
- Медив...
- Я рад видеть тебя, Кадгар, – маг обернулся к нему, огонь отражался в его глазах, а тени, ложившиеся на лицо, сглаживали морщины и старые шрамы. Или он действительно выглядел моложе?..
- Я тоже. Не думал, что увижу тебя снова. Но потом вновь почувствовал тебя здесь. Башня, определенно выглядит лучше. И ты тоже.
Его ноги наконец-то снова стали слушаться, и он сделал несколько шагов, остановившись рядом с креслом, глядя на своего бывшего учителя. Как же давно... как же давно все было. Сколько воды утекло... И все же они здесь. Живы, оба. Медив выглядел... умиротворённым. Его глаза были ясны и наполнены ленивой силой. Седые пряди из волос исчезли, а борода была аккуратно подстрижена. Если бы Кадгар не знал, не помнил всего случившегося, он бы не поверил всей истории с Саргерасом, одержимостью, Порталом...
- Налюбовался? - из размышлений его вырвала тихая усмешка. - Ты ведь не просто посмотреть на меня пришёл, Юноша Верный?.. - старший маг улыбался, и в груди у Кадгара стало ещё теплее.
Так тепло... Так спокойно... Так хочется просто…
Он моргнул и слегка покраснел. Перед Медивом он чувствовал себя юнцом.
- Я... Да, верно. Медив...я пришёл не просто так. Я знаю, башня твоя и библиотека тоже... но мне нужны книги. Ты знаешь, что Азерот ранена, а эти… идиоты затеяли войну между собой. Я отказался участвовать в этом, я боюсь, что нас ждут вещи пострашнее междоусобицы. Легион побеждён, но знаки, предчувствие, Магни... Магни говорит, под землёй неспокойно. Я тоже чувствую это, всем своим нутром. И ты, ты ведь тоже это ощущаешь! Вокруг башни линии словно с ума посходили, удивительно, что в Каражане так спокойно, - Кадгар выдохнул и глубоко вдохнул, потому что говорил он все это на одном дыхании, - Помоги мне, пожалуйста!
Во взгляде Медива мелькнуло что-то нечитаемое... разочарование?.. грусть?... боль?.. Но лицо не изменило выражения. И даже улыбка осталась той же. Он повернул взгляд обратно к камину.
- Оставайся столько, сколько тебе нужно. Ты сам знаешь, где все книги. Разобраться, правда, будет ещё сложнее чем раньше. Я занимаюсь восстановлением башни, но постараюсь помочь, чем смогу.
- Я тоже могу помочь...
- Нет, - в голосе мага прорезалась сталь, но он тут же смягчился, - Спасибо. Я справлюсь сам.
Кадгар только кивнул, потупив взгляд. Возникла неловкая пауза. Пальцы Архимага сжали Атиеш, по привычке цепляясь за него как за опору, безмолвную помощь в нелёгком в решении.
- Можешь занять любую комнату, - прервал тишину Медив, - но дальше Зверинца творится полный хаос, там небезопасно ночью. Демонов больше нет, но иногда появляются аномалии, даже самые простые заклинания могут приводить к непредвиденным результатам.
Кадгар кивнул. Старший маг снова обвёл его взглядом, прежде чем потянуться к бокалу, стоящему на столике рядом, и вернуться к созерцанию огня.
Архимаг вышел из комнаты, чувствуя себе более опустошенным, чем на том холме в Силитусе. Действительно, с чего он ожидал более доверительных отношений между ними? В глубине души он надеялся, но на деле был реалистом. То, что Медив разрешил ему остаться, уже было прекрасно. Он мог просто прогнать его, учитывая все обстоятельства. А теперь Кадгар сможет заняться исследованиями. Сможет сделать что-нибудь... хоть что-нибудь. Быть полезным. У Медива же другой путь. Он ведь сам сказал. И голос его был... теплый. В том разговоре, после битвы за башню. И сейчас тоже. И его взгляд... такой знакомый, такой родной.
Он нашел незапертую дверь в крыле напротив. Комната в ней оказалась совсем небольшой, но ему она пришлась по вкусу. Большие пространства отвлекали, да и к тому же, он не собирался проводить в ней много времени. Балдахин над большой кроватью обветшал, лак с надголовника слез, но пара заклинаний – и кровать была как новая.
Кадгар улыбнулся, небольшим движением пальцев зажигая камин и свечи. В комнате сразу стало теплее. Было так приятно видеть его снова. Быть здесь, в этой башне, где он учился у Великого мага. Те дни были лучшими – пока не начались события, изменившие всю его жизнь. Оставившие так много шрамов. Он тряхнул головой - все эти мысли не приводили ни к чему, кроме боли внутри. Он не мог... не должен был думать об этом. Он должен выспаться, а завтра – заняться работой.
Мороуз появился со стопкой свежего белья раньше, чем Кадгар успел подумать об этом.
- Спасибо, Мороуз. - Маг наблюдал, как ловко дворецкий стелет новые простыни и взбивает залежавшиеся подушки. - Ты же останешься теперь с ним? Ты не в обиде, ведь правда?
Старик, направлявшийся к большому платяному шкафу за одеялами, остановился на мгновение, а потом продолжил своё дело.
- Моя работа – присматривать за башней. И Магом. Теперь и за тобой.
Кадгар кивнул, отодвинувшись в сторону, чтобы не мешать управляющему. Наверное, Мороузу не нужны были объяснения. Он снова почувствовал неловкость, как и в разговоре с Медивом. Да что ж это такое, почему он ведет себя так странно и глупо? Так сложно было подбирать слова, язык едва связывал их в осмысленные фразы, которые не казались ему такими, стоило им прозвучать вслух.
Мороуз, закончив стелить постель, откланялся и ушел, а Архимаг сел на кровать, расстегивая ремешки оплечья, снимая с себя броню и сапоги. Внутри было пусто, а плечи опустились под тяжестью мыслей. Он внезапно почувствовал себя очень старым и очень уставшим.
В конце концов то доверие, которое было между ними давно... было давно, думал Кадгар, заворачиваясь в одеяло. Он вымотался, не столько физически, сколько морально – он давно не засыпал в такой тишине, под звук лишь собственного пульса и потрескивающих поленьев. Вибрации энергий ощущались едва слышным фантомом, а значит сегодня он мог видеть свои собственные сны.
Камин хорошо прогрел воздух в комнате, но ему все равно было холодно.
Он ведь… убил Медива, даже если это и освободило его. Он не сделал достаточно тогда, когда мог, не смог помочь ему раньше, чем Саргерас окончательно лишил его воли. Он предал его доверие тогда. А теперь? Он же ему больше никто.
Сон постепенно одолевал его, успокаивая ноющее сердце. Мысли рассеянно цеплялись за сознание.
Он же... из Кирин-Тора. Он глава Совета. Медив ненавидел и не доверял Кирин-Тору. С чего бы ему ожидать другого отношения к себе?..

Глава третья, в которой Медив пытается быть дружелюбным, но Кадгар... вы только посмотрите на этого зануду!

Кадгар остался. После того, как Каражан был очищен, а порталы закрыты – башня начала восстанавливаться. Возможно дело было в присутствии Медива. Однажды забрав наполнявшую башню магию, он в каком-то смысле связал себя с ней, отдавая теперь часть этой силы обратно. Кадгар догадался об этом, когда заметил, как меняется пространство в зависимости от изменений настроения бывшего Стража. Кажется, изменения действовали и в обратную сторону.
Медив иногда уходил в какое-нибудь крыло на весь день, распутывая узлы коридоров, сшивая пространство там, где оно было разорвано и где башня продолжала проваливаться в Круговерть Пустоты. Иногда она сопротивлялась, и Кадгар видел, как Медив проносился по коридору хмурый, с глазами полыхающими арканой, и в тот день больше не показывался.
Сам он в основном обитал в библиотеке. Главная библиотека была в полном хаосе, и сколько бы Кадгар не пытался разбирать ее, перекладывая книги, сдувая пыль и разгребая столы, через несколько часов все снова возвращалось в чудовищный вид. Он грозил пальцем книжным полкам, книги на которых отказывались вставать на места, но башня словно насмехалась над ним. Кадгар злился, ругался, топал ногами, упрашивал и умолял ее о сотрудничестве, но все было бестолку.
Малая библиотека была более дружелюбна, но добираться до неё до сих пор приходилось через огромный разрыв в пространстве, ведущий в Круговерть. Это было огромный источник сырой магии, контакт с которым каждый раз приводил к неожиданным последствиям. У мага чесались руки поэкспериментировать с ним, но без разрешения Медива он не решался.
- С ним надо что-то сделать, - говорил Кадгар при встрече со старшим магом, которого он видел довольно редко. Чаще всего они встречались в столовой за завтраком, который подавал (и, вероятно, готовил) Мороуз. - Он увеличился с тех пор как я был здесь последний раз. Может быть вместе мы могли бы...
Медив поднял бровь.
- Занимайся тем, за чем ты пришёл, Кадгар. Моя башня - это мои заботы.
Кадгар молчал, в горле что-то сжималось от обиды. Он мог уговорить даже самого упёртого гоблина и высокомерного эльфа, он вёл армии, он согласовывал перемирие смертельных врагов, но он ничего, ничего не мог противопоставить своему бывшему учителю. Каждый раз когда их разговор заходил дальше конкретных книг или вопросов Медива и рассказов Архимага о том, что происходит в мире, и касался чего-то более личного, чем проблемы Азерота, во рту у Кадгара пересыхало, а на грудь падала плита весом в тонну, лишая возможности трезво соображать, и все силы уходили на то, чтобы взять себя в руки.
Кадгар не понимал и винил себя за несобранность, чувствовал на себе острый взгляд зелёных глаз, извинялся и переводил разговор. Иногда разговор переходил снова на книги, иногда Медив просто уходил. Или продолжал молчать, пока Кадгар не уходил сам.
В такие моменты его внутренности выжигал едкий огонь и сосредочиться на книгах было особенно сложно.
Ночами было ещё хуже. Кадгар спал плохо - обычно он оставался прямо в одной из библиотек на кушетке или же уходил в одну из гостевых комнат. Его спальня, в которой он остановился по прибытию, была слишком далеко от библиотеки, а один раз он даже не смог найти ее – Каражан завел его в какой-то тупик, а обратно он смог выйти только через подвалы, и потом остаток вечера занимался тем, что чистил свои наплечи от липкой паутины, которую не брали его заклинания. Он несколько раз пытался найти свою старую комнатку, в которой он жил во времена своего обучения, но коридор, в котором она была на его памяти, каждый раз приводил его в другое место.
Иногда он лежал большую часть ночи, глядя в высокий потолок развалившейся библиотеки, уходящий в никуда. Иногда, после нескольких часов такого созерцания он вскакивал и снова садился за книги. Иногда он выходил из башни подышать воздухом и послушать горестную песню лей-линий. Их агония поутихла, и потоки пришли в шаткое равновесие, но они продолжали дрожать и трепетать под землей, словно поскуливая от боли.
Теперь, хотя бы, до него доходила почта. Мороуз каждое утро приносил внушительную пачку корреспонденции - большая часть в лиловых конвертах, с отчетами Кирин-Тора и документацией, требующими его подпись, но были и письма с синей королевской печатью со львом, сообщавшие о происходящем на фронте, и обычные, чаще от знакомых торговцев и ремесленников Даларана с вопросами или рекламой. Были письма с просьбой о помощи - кто-то просил его помочь на войне, кто-то с новым артефактом. Были письма от... поклонников. Кажется, кто-то по нему действительно скучал. Некоторые трогали его сердце, некоторые вгоняли в краску, а один раз он достал из увесистой посылки книгу из серии скабрезных романов со своим портретом на обложке. После этого он перестал вскрывать такие письма. А книжку спрятал подальше.
Один раз Медив застал его с кипой писем за завтраком. Маг прошёл мимо него с тихой усмешкой, приняв тарелку с кашей от Мороуза и какое-то время просто сидел и наблюдал, смакуя свой завтрак, за тем, как Кадгар выводит строчку за строчкой.
- Я бы ответил короче.
- Мне нужно ничего не упустить,- ответил младший маг, не поднимая головы. - Точность никогда не помешает, я должен убедиться, что они все поймут и смогут выполнить свои задачи... - он запнулся и поднял голову на улыбающегося Медива, внезапно почувствовав себя занудой.
- Раньше вся почта приходила мне, – Маг качнулся на стуле, вставшем на задние ножки, задумчиво облизывая ложку, - Но отвечал на неё все равно ты. И какой же теперь ключ к их шифрам?
Кадгар стушевался, снова уткнувшись в письма, но это, конечно же, не могло спрятать его румянец.
- Антология о повадках воронов.
Медив рассмеялся.
- Отлично придумано. Хотя книгу можно было бы написать и лучше. Очень много неточностей, а о токовании вообще не сказано ничего толкового, - он усмехнулся, глядя на Кадгара с лукавой улыбкой, - Но что об этом могут знать друиды?.. Кстати, как поживает Малфурион?..
Архимаг пересказал последние события из Рощи Снов. Медив не отрывал от него взгляда все время, пока тот говорил, словно Кадгар был интереснее, чем его рассказ. В зеленых глазах солнечными зайчиками плясали частички магии, а глубина зрачков завораживала до мурашек.
- Что?.. – наконец не выдержал младший маг, сбившись с повествования. – Что-то не так?
Медив прищурился, наклонившись ближе к нему над столом, - Я не могу понять, что держит тебя, Кадгар?
- Держит? – он не понимающе нахмурился, - Я не…
- Ты берешь на себя слишком много.
- Я беру столько, сколько необходимо. – Кадгар опустил глаза, собирая все письма в две стопки – одна отправилась в его сумку, он ответит на них позже, вторую он собирался отдать Мороузу для отправки. Он не готов был обсуждать это. Перед своим учителем он чувствовал себя уязвимо. Он не мог, не должен был чувствовать себя так. Не сейчас, не тогда, когда столько лежало на его плечах. Не тогда, когда весь мир погряз в бессмысленной грызне и помощи ждать было не откуда. Не тогда, когда верные ему люди и друзья сражались друг против друга на общей земле.
Медив, вероятно читал его мысли. Он ведь забыл это мягкое, ласковое и невесомое чувство его магии, ненавязчиво касающейся его собственного поля, легче, чем касание воздуха. Внезапно стало так приятно… так легко…
- Ты ведь не один.
Кадгар поднял на него глаза, в них мелькнуло непонимание, робкая надежда, но в следующий момент он вздрогнул, словно его пронзило болью.
- Нет, Медив. Я один, - мягко ответил он, поднимаясь из-за стола. - Прости, мне нужно работать дальше.
Страж закрыл глаза, слушая как он уходит. Он подождет еще.

Глава четвертая, в которой лучше все еще не становится. Но скоро станет. Возможно.

Пару раз Кадгар летал в Даларан, когда его присутствие было необходимо. Хотя, кажется, это Модере было необходимо убедиться, что он в порядке: все равно почти все насущные проблемы в его отсутствии вела она. И ещё парочка чудесных сфер мудрости. Насчет компетентности последних он сомневался, но они вполне подходили для рутинной работы, в которой не требовалось принимать сиюминутные решения.
Модера при встрече была подозрительнее, чем когда либо раньше, вздыхала громче обычного, но вопросов не задавала, только подсовывала ему бумажки и пересказывала последние новости. Им удалось стабилизировать линии, но поддерживать их приходилось постоянно. Сейчас представители Кирин-Тора находились в разных уголках Азерота, работая сразу в нескольких местах. Даларан опустел, в нем находились по большей части студенты и те из героев, которые не успели присоединиться к боевым действиям, все еще оставаясь на Островах по тем или иным причинам.
- Ты похудел, - заметила Модера, когда Кадгар уже собирался обратно, - Не забывай, пожалуйста, есть. Ты же знаешь, мы прекрасно справимся и без тебя, но с тобой в Совете как-то поживее, - она впихнула в его руки бумажный пакет из «Звездных сладостей», - Да, твои любимые. Пришли, пожалуйста, ту книгу по забытым рунам Ульдума, о которой я говорила. В библиотеке Стража она должна быть.
Конечно, Кирин-Тору всегда нужно было что-то от него и библиотеки Медива. Не то, чтобы он был против, когда в его руках был пакет со штруделями.
Кадгар потихоньку перетащил самые необходимые вещи из своего кабинета в Аметистовой Цитадели в библиотеку, устроив себе уютный уголок посреди хаоса. Вещей у него было немного, по сути они все помещались в его походную сумку, заполненную в основном всякими безделушками, которые он любил собирать во время своих путешествий. Но кое какую дополнительную блажь он позволил себе – любимую подушку в кресло, привычную чашку, связку черных перьев и еще одну – синих с ярко желтыми кончиками, собранных на Аргусе. Писать ими было не очень удобно, но Кадгар любил крутить их в руках.
Стопки книг на столе сменялись, он передвигался от полки к полки, от шкафа к шкафу, но не находил ничего, что могло бы помочь ему в поисках ответов. Ответов на вопросы… а какие, собственно, были вопросы? Кадгар прокручивал в голове воспоминания, случайные и подслушанные разговоры, речи Магни, отчеты героев… он искал упоминания о сущности Азерота, странные случаи и истории, хоть что-нибудь похожее, какие-то легенды, мифы…
Единственное утешение – чем глубже он закапывался в книги, тем меньше его беспокоили собственные душевные метания, тем меньше он вообще задумывался об этом. Ему было комфортно в этой уютной иллюзии, которая разворачивала сцены из времени его ученичества. Библиотека, книги, тишина, и все время в его распоряжении. Присутствие Медива, ощущаемое в каждой пылинке, витавшей в воздухе и оседающей на книгах. Что могло быть лучше?..
- Холодно, - прокомментировал Медив, проходя мимо него.
Кадгар поднял голову и обернулся с озадаченным выражением лица, но маг, судя по всему, не собирался продолжать.
- Я не вижу никаких зацепок, - признался он. – Я даже не знаю от чего отталкиваться. Ничего похожего в истории не описано.
- Ничего похожего и не случалось.
- Да, я знаю… Кровь Азерота должна быть связана с арканой, верно? В прошлый раз, когда земля раскололась, появился Источник Вечности. Возможно это похоже…
- Ты слишком зацикливаешься на том, что уже было, - Медив удобно устроился на тахте с книгой, пледом и ароматным чаем из мироцвета, явно наслаждаясь жизнью.
- Я… Если ты что-то знаешь, мог бы и сказать. Это и твой мир тоже, - обиженно сказал Кадгар. – Ты знаешь больше чем кто-либо, и если у тебя есть какие-нибудь идеи… эй! Откуда у тебя эта книга?!..
Медив читал последний скабрезный роман с портретом Кадгара на обложке.
- Я подписан на новинки, - просто ответил он, глядя на него поверх страниц, - Я бы с удовольствием помог, но ты ведь и сам все знаешь. Ты написал об этом целый трактат.
Кадгар посмотрел на него непонимающе. Медив закатил глаза.
- Твои «Размышления о множестве миров». Ты знаешь о Бездне больше, чем тебе кажется.
- Это просто предположения и теории… - архимаг смутился, но внутри разлилось приятное чувство от осознания того, что его учитель читал его старую книгу.
- Половина книг в этой библиотеке – это теории, не проверенные на практике.
- Да, но я был в Запредельной Тьме после этого, и потом еще этот Дренор, в «Размышлениях» нужно многое переписать…
- Видишь, ты знаешь больше, чем написано в этих книгах, - продолжил Медив, - Твой опыт ценнее сухих теорий.
Кадгар нахмурился, пропустив последние слова учителя – вместо этого его внимание зацепилось на слове «бездна».
- В последнее время активность созданий Бездны увеличилась. Это… может быть связано с мечом Саргераса?
- Теплее, - улыбнулся Медив. Он явно не собирался помогать ему слишком сильно.
- Это связано с самим Саргерасом? Он как-то влиял на Бездну? Нет, вряд ли. Он же титан, он не связан с Тьмой, и демоны тоже. Он… он мог бояться ее? - Кадгар следил за реакцией Медива, его глаза расширились, - Что? Серьезно? Но как… почему?
Медив неопределенно подернул плечом и отложил книгу.
- Я не знаю почему. Саргерас… - он сделал глубокий вдох, касаясь своей груди, словно это имя тревожило старую рану. Кадгар отвел глаза, от этого движения ему самому стало больно. – Он опасался Бездны. Я знаю об этом меньше, чем мне хотелось бы. Тьма, вероятно, сильнее скверны просто по факту фундаментальности понятия, но скверна – более активная стихия. По-крайней мере в нашем мире. Мотивы Легиона были понятны. Мотивы созданий Бездны – нет. Тьма противостоит Свету, но, вероятно, есть мотивы глубже простой дуальности. С другой стороны, что может быть глубже этого? Как думаешь?
Как же это было похоже на то время, когда он учился у великого мага! Медив задавал больше вопросов, чем давал ответов, заставляя Кадгара думать самому, а не подбирать наилучшее из существующих решений. Медив превращал любой разговор в увлекательный квест. Даже если ученик был далек от верного ответа, он готов был выслушать его рассуждения. Часто в его ошибочных предположениях обнаруживались новые перспективы и оригинальные решения. Медив не торопил его и никогда не осуждал. Кадгар всегда получал чистое наслаждение от такого рода разговоров, и ни с кем больше он не мог говорить так же открыто и так же бесстрашно.
- Йогг-Сарон несмотря на заточение подчинил наблюдателей титанов в Ульдуаре. Ох, я так огорчился, что пропустил все события на Нордсколе!.. – Кадгар был совершенно искренен расстроен по этому поводу, – Так вот, если аватара одного Древнего Бога могла влиять на наблюдателей, то… В «Упорядочивании Азерота» написано, что титаны заточили древних богов под землей. Они не смогли их убить. А ведь Древние Боги это не единственные проявления Бездны, я уверен, что есть что-то похуже… - Кадгар поднялся и нервно прошелся туда-сюда, запустив руку в свои волосы, - Всегда есть что-то похуже. Если даже Саргерас боится Тьмы… Да мы ведь и не встречали даже этих самых богов в их реальном обличье. Еще эти культисты в Силитусе оживились, чувствуют они что-то… А если… – он остановился и посмотрел на Медива со слегка безумным выражением, волосы, обычно аккуратно зачесанные назад, так и остались взъерошенными после пальцев, - если идти от обратного – вот, у нас есть Наару. А какая равная сила Наару на стороне Тьмы? Если они дуальны, то есть что-то противоположное. А'дал должен знать. Но он никогда не говорил мне ни о чем, связанном с Тьмой. Даже о Древних Богах. Возможно мне стоит отправиться в Запределье и спросить его еще раз…
- Создания света довольно категоричны, - заметил Медив, подняв бровь. Он заметно помрачнел при упоминании Запределья и как будто потерял интерес к разговору, - Как и их последователи. Почему ты не поговорил с Аллерией?
- Мне… не удалось поймать ее наедине.
- Как безответственно.
Кадгар вновь почувствовал уже почти привычный ком в горле. Почему Медив так себя вел? Он снова сказал что-то не то? Да, он не поговорил с Аллерий тогда, когда мог. Это было глупо с его стороны, его напугал этот бездонный холод в глазах старой подруги. Он потерял ее и Туралиона много лет назад. Он хранил теплые воспоминания в своем сердце. А каждый разговор с ними оставлял новое воспоминание, в котором он был для них всего лишь одним из старых знакомых. Возможно он хотел слишком многого, для них времени прошло куда больше, чем для него. А потом этот меч, вся эта суета, и он не виделся с ними после Виндикара.
А тут еще и Медив теперь. Смотрит на него своими изумрудами, приковывая к месту и заставляя мурашки маршировать по позвоночнику.
Ох, почему же так все сложно?!
Кадгар повернулся к нему спиной и вернулся к столу, закрывая чернильницу и аккуратно складывая перья. Несколько свитков пергамента он возьмет с собой, перечитает свои записи перед сном.
- Я, пожалуй, пойду.
- Я не хочу, чтобы ты возвращался в Запределье.
Кадгар обернулся. Медив поднялся со своего места, направляясь прямо к нему.
- Я не хочу, чтобы ты говорил с А'далом снова.
- Что… - Кадгар хотел было возмутиться, но импульс арканы толкнул его назад, припечатывая к ближайшему книжному шкафу. Его сердце ускоренно забилось по мере приближения Медива. Страж вытянул руку и коснулся его лба – сильнейшая боль пронзила его голову, перехватывая дыхание, заволакивая взгляд серой дымкой, вырывая из глубин подсознания воспоминания…
… Выжженая земля под разорванным небом посреди нигде. Их небольшой оплот, разросшийся за пару лет в полноценную крепость. Последний год был затишьем, но разрушенный мир, опустевший в первые дни после катастрофы теперь наполнялся демонами, проникавшими сюда из Круговерти, а они все не решались идти дальше. Запасы кончались. Последний из разведчиков не вернулся, и командир не мог принять решения уже неделю.
Ему так не хватало Туралиона. Ему не хватало Аллерии. Ему не хватало Лотара. Ему не хватало своей семьи. Ему не хватало Медива… больше всего ему не хватало Медива. Как бы он хотел поговорить с ним!.. Поделиться своими наблюдениями, показать ему свою книгу, что бы он сказал о ней? Как бы он хотел увидеть его… Медив ведь вернется в Азерот, как обещал в том видении. Вернется лучшим, чем он был, без демона в голове, без вины в сердце. А он умрет здесь.
Зрение плыло, и ноги слушались плохо. Кадгар был пьян. Этого добра у них хватало. Еда почти закончилась, вода тоже. Зато оружия и эля благодаря дворфам было больше, чем было нужно немногим оставшимся в живых.
Он бросил свою кружку и заставил ее остановиться в полете, провернуться вокруг своей оси и описать в воздухе ровный круг. Медив бы гордился его левитацией в таком состоянии! Кадгар рассмеялся и заставил кружку разбиться о ближайший осколок камня, сиротливо висящий в пространстве.
Он умрет здесь, рано или поздно. Он должен был умереть раньше, как было в его видении в Каражане. Должен был умереть, когда их армия была больше, когда орки были большей угрозой, чем сейчас. Почему он не умер? Почему?!
Камень разлетелся вдребезги от яростной огненной глыбы, посланной магом: Кадгар потерял равновесие и едва не упал на землю.
Все было зря.
Он снова выпрямился, направляясь в сторону края земли. Еще несколько камней разлетелось огненными осколками, пара рассыпалась в прах от ударов аркановых вспышек. Аркана требовала больше сил, чем огонь, и он снова пошатнулся. Еще одна вспышка поразила сгусток аномалии у края.
Он закрыл портал, но обрек их всех на гибель. Он подвел их. Он ничего не смог сделать. Он дерьмовый маг, дерьмовый друг, дерьмовый ученик.
У края кружилась голова, сознание просто не могло воспринять отсутствие пространства дальше кончиков его сапог. Кадгар упал коленями на острые камни, не чувствуя боли.
Медив был бы разочарован.
Он коснулся мертвой земли ладонями, посылая в нее всю свою магию, желая выжать себя до капли. Аркана пульсировала под пальцами, слегка обжигая кожу холодящим ощущением силы. Его жизнь, его магия, к чему она теперь?.. Земля треснула с гулким звуком, камни под его ногами накренились и кусок материи откололся от основного пласта.
Кадгар посмотрел на свои трясущиеся руки, покрытые морщинами и шрамами. Даже если… даже если бы они снова встретились… Он ведь такой старый…
Слезы, скатившиеся по щекам, упали на землю ледяными кристаллами. Пространство быстро становилось разреженным, уши заложило. Холодный воздух на вдохе казался обжигающим, забирая тепло из его легких, но Кадгар дышал, дышал и чувствовал, как покрывается изнутри ледяными иголочками его горло. Остатки магии он отдал своей последней опоре. Земля раскололась на части, и маг провалился во Тьму.
… Он не знал, сколько прошло времени. Блуждал ли он там в сознании, или это был лишь сон. Он не чувствовал своего тела – оно парило в невесомости космоса, маленькое и безжизненное. Он не знал ни одного языка, на котором он мог бы выразить себя. Он не принадлежал своему миру. Но он был собой больше, чем когда либо. Весь мир был опрокинут, разлившись, словно вода из ведра, являя перед ним образы воспоминаний, его чувств, всего, что он познал за свои двадцать с небольшим лет.
Тогда из Тьмы появился Свет, самый осмысленный свет, который он мог себе представить, он светился и сверкал с устрашающей яркостью, мерцая миражом посреди пустоты. Из глубины света раздался могучий грохот, подобный тысячам одновременным ударом грома.
Свет, невыносимый для взгляда, пронзил его разум своим сиянием, пугая и заставляя отпрянуть. Другой свет, более мягкий, обласкал его душу, даря наслаждение.
Наару.
А'дал мягко проник в его мысли и воспоминания, в одно мгновение узнав все о нем, его жизни, о Запределье и Азероте, о людях, об орках и демонах, о войне и Саргерасе.
Свет разогнал темноту, наполнив его потухшие глаза теплым сиянием. Свет осветил его душу, самые потаенные ее уголки, обнажив ее перед ним же самим. Свет простил все его ошибки, освобождая от вины. Свет проник в его разум, даря надежду на будущее и силы на движение вперед. Свет ослепил мысли и воспоминания, заставив забыть тревоги и тоску. Свет убаюкал его сердце, запечатав боль глубоко внутри, чтобы она не отвлекала его от миссии. Свет усмирил горящие внутри желания, чтобы они не мучали его больше. Свет выжег любовь, самый болезненный из сигналов, чтобы он смог двигаться дальше. Свет помог ему вернуться. Свет помог им всем.
Кадгар застонал от боли, чувствуя как пульсирует его голова. Медив убрал пальцы от его лба, его взгляд – смесь шока и ужаса. Он отступил назад, и магия, удерживающая Кадгара рассеялась, роняя его на колени, и Архимаг оперся об пол ладонями, невидяще глядя перед собой, не замечая, как слезы заволакивают взор. Он… он не помнил этого всего. Это не беспокоило его все эти годы, давая возможность двигаться вперед и не оглядываться. Он не просил лезть в его голову. Что бы там ни было.
- Кадгар… Я могу помочь. Я догадывался о том, как могли повлиять на тебя Наару, но не знал, что это было… так, - голос Медива слегка дрожал, но его тон был совершенно уверенным. – Мы можем поговорить…
Архимаг поднялся, даже не глядя на него, его глаза слабо светились голубым от переполнявшей его ярости, хотя он даже не знал, на кого он вообще сейчас злился.
- Кадгар… - Медив коснулся его плеча, но тот отшатнулся от него.
- Не трогай меня. – Кадгар не узнал свой голос, охрипший и низкий, - Не. Трогай. Меня.
Он покинул библиотеку в пару скачков, и через несколько мгновений Медив уже не чувствовал его присутствия в башне.

Глава пятая, в которой Кадгар пытается найти выход эмоциям

Он был зол. Ах, как он был зол! Он никогда так не злился!
Как посмел он залезть в его голову! Как посмел он увидеть его воспоминания! Воспоминания, которых не помнил он сам, которые приносили ему боль и которые… которые стер А’дал.
Проклятые Наару!.. Проклятый Медив... Неужели он настолько бессилен? Почему это вообще происходит с ним?!
Кадгар телепортировался в первое возникшее в голове место. Кратер Даларана. Эти развалины не заметят парочки разбитых ледяными копьями стен и стертых с лица земли призраков.
Мысли метались в голове, не зная за что зацепиться. Злость, обида, разочарование не давали сосредочиться, и вместо точечных ударов в разрушенное здание прилетел бесформенный магический всплеск, разбив кладку на ледяные осколки: один из них пролетел мимо его лица, процарапав щеку.
Он почувствовал внезапное непреодолимое желание как-то навредить себе, сделать хоть что-нибудь…
Нет. Это несерьезно. Это не его мысли, не его чувства. Почему он это чувствует? Почему он так думает? Нет-нет-нет.
Чародейский обстрел превратил остаток стены и парочку блуждающих рядом фантомов в пыль.
Кадгар сел на ближайшие камень, пытаясь собрать свою волю в кулак. Так не пойдет. Он не может себя контролировать, он не может контролировать свою магию. Это не дело. Нужно успокоиться. Воздух вокруг него потрескивал от напряжения, переливаясь темными оттенками тайной магии.
Пожалуйста.
Вдох. Выдох.
Он попробовал войти в медитацию, но даже в этом состоянии мысли бегали, не давая ухватить за одну, а подводящие чувства сменялись калейдоскопом. Ещё одна фиолетовая вспышка расцветила землю протуберанцами разлившейся магии.
Значит, все эти годы он держал в себе столько всего. А’дал подавил старые воспоминания и боль, а магия позволяла выплеснуть новые, не задумываясь о них. Он всегда был сильным магом… Но это же к лучшему. Ему ничего не мешало. А сейчас он полон противоречий, и память подкидывает горькие образы один за другим. Он снова видит себя в Шаттрате, когда он так стар и слаб, снова видит закрытие Портала, лишающее его и всех, кто остался, последних надежд. Он видит смерть Медива, чувствует тяжесть клинка в своих руках. Он видит свою семью – смутный образ далекой, чужой жизни. Свет, он ведь даже не помнит их лиц.
Так много всего. Как он мог не чувствовать этого раньше?
Интересно, Зе’ра также повлияла на Туралиона? Он, конечно, паладин, но провел с ней куда больше времени. И потом, когда Иллидан разбил ее… что он ощутил? Было ли у него столько же подавленных чувств? Но у Туралиона была Аллерия. А у него?..
Кадгар внезапно понял, что злится не на Медива. И не на А’дала. Злость была направлена на себя. Он же... он вообще не жил. Ему нечего вспомнить, кроме собственной одержимости Легионом, книгами и магией.
Или есть?
Нет, все-таки он не жалеет об упущенном. Он гордится тем, что сделал, чем пожертвовал ради своих целей. Смог бы он стать тем, кем стал, если бы отвлекался на все свои переживания и… желания?
В груди появилось слабое теплое чувство зарождающегося заклинания. Ах, как давно он не пользовался огнем!
Лей-линия под ногами охотно отозвалась, и его лицо осветил небольшой огненный шар, умостившийся на ладони. Нет, не всегда было так тяжело.
Он был счастлив в Каражане, когда учился у Медива. До того, как он узнал о его одержимости, до того как случились все события – он был счастлив. А потом он покинул ее пустым, лишенный своей молодости и своего сердца.
Шар в его пальцах раскрылся вьющимися лепестками, выпуская наружу маленькую огненную птичку – свободное создание, рожденное из его ярости, не устремленной к цели. Феникс вспорхнул с его ладони, расправив искристые крылья, и взвился в небо, рассыпавшись пеплом где-то высоко над землей.
Удивительно, но ему стало легче. Он встречался с демонами, созданиями тьмы и света, живыми мертвецами, могущественными духами, он врывался в чужие миры и становился там своим, но встретиться с самим собой было сложнее всего.

Кадгар вернулся в Каражан когда уже стемнело. В гостевой комнате, в которой он расположился, его ждал ужин, заботливо оставленный Мороузом и предусмотрительно закрытый колпаком, чтобы сохранить тепло. И как только дворецкий догадался, что маг вернется сегодня и не отправится в библиотеку по своему обыкновению, а решит запереться в своей спальне?.. Мороуз был удивителен. На подносе оказалось превосходное жаркое с тушеными овощами – Кадгар не стал гадать, откуда берутся продукты. Многие вещи, происходящие в этой башне всегда были загадкой без ответа.
Ему стало легче, стоило тяжелой головы коснуться подушки. Завтра все будет как раньше. Никаких лишних мыслей. Ему предстоит снова пройтись по томам, которые он использовал, когда писал свою книгу. Нужно выспаться. Нужно сосредоточиться. Отбросить личное… Вымотанный своей недавней истерикой и умиротворённый приятной тяжестью в животе после еды, маг быстро заснул.
Сны были... необычные. Смутные образы становились ощущениями, неясные лица сливались с мыльным цветастым фоном. Чьи-то руки касались его с нежностью и успокаивали его напряженные мышцы. Чьи-то губы дарили мягкую ласку, вязкой патокой разливающуюся под кожей. Чьё-то знакомое тепло приятной тяжестью смешивалось с его, и он тонул в сладком удовольствии, наполняющем его тело. Он плавился в безнаказанном наслаждении, не спрашивая разрешений, чтобы чувствовать это. Ещё немного и оно польётся через край, ещё совсем немного... Аметистовое Око обжигало его немигающим взором, но это не мешало ему - пусть смотрит, как ему хорошо. Ведь ещё одна жаркая волна, ещё один щекочущий нервы импульс, и он забудет об Оке, о себе и... и...
Кадгар проснулся от горячей волны, прошедшей по телу, судорожно сжимая в пальцах дымящуюся простынь.
Внутри разливалось нежное тепло, но мышцы свело острым напряжением, формируя такую сильную, такую навязчивую… нужду. Желание. Он простонал, ощущая, как сильно он возбуждён. Он не чувствовал этого уже... так давно! Тьма, он вообще не помнит, когда просыпался вот так... Да, ему снились подобные сны, но ощущения в них никогда не бывали такими острыми.
О, нет...
Он всегда подозревал, что с ним что-то не так, но списывал это на свою украденную молодость. Он всегда считал себя слишком старым для того, чтобы надеяться на отношения с кем-либо, слишком занятым для бездумных интрижек и слишком гордым для встреч на одну ночь. Ни от одного из этих убеждений лучше ему не становилось. Но у него всегда была магия, и книги, и... похоже что А’дал благополучно запечатал его либидо вместе с остальными тревожащими его чувствами. Теперь все это вылилось наружу.
Кажется, с этим нужно было что-то делать. А нужно ли?
Он много читал об этом, но никогда не отождествлял себя с прочитанным и никогда не хотел... Он даже с собой не привык говорить об этом.
Кадгар сел на постели, скрестив перед собой ноги и пытаясь собрать внимание. Может получится справиться с помощью магии? Он мог бы дать себе разрядку каким-нибудь сложным заклинанием. Что получается у него хуже всего?
Сосредоточившись на свои руках он начал читать магему иллюзии. Это была его не самая любимая школа магии, он не любил использовать иллюзии в бою, и тем более потехи ради (ведь было столько других замечательных способов развлечь собеседника!), поэтому создание иллюзий отнимало у него много сил и требовало сохранения внимания.
Угловатые слоги перетекали в светящиеся руны, руны огибали его запястья, соединяясь ниточками между его ладонями в мерцающий треугольник. Удерживать внимание на ровных углах было тяжело, мысли то и дело съезжали к ощущениям из сна. Ноги налились приятной тяжестью и ему очень захотелось потянуться всем телом.
Треугольник перевернулся и отразил сам себя. Затем ещё раз, и ещё, став пирамидой. Точная геометрия всегда была для него мукой. Особенно когда внизу так невыносимо тянет какие-то внутренние мышцы, а в животе разливается горячий пожар.
Удерживать две пирамиды было ещё сложнее. Он аккуратно перевернул одну из них, совмещая обе в меркабу. Углы первой разъехались в стороны, но Кадгар вернул ее к прежней форме.
Интересно, в жизни это так же приятно, как и во сне?.. Сможет ли он так же расслабиться?..
Кадгар потряс головой и медленно отвёл правую руку в сторону, удлиняя один из углов в острый шип.
Он ведь даже никогда не пробовал доставлять себе удовольствие сам.
Шип дернулся и извернулся в неровный зигзаг.
Кто бы узнал, посмеялся бы над ним.
Нижняя пирамида взбухла и задрожала, не желая возвращаться в исходное положение.
А если у него не получится?.. Если это только во сне работает?
С другого конца фигуры вырвался протуберанец арканы, осветив спальню лиловым отблеском. Кадгар сжал пальцы в кулаки и фигура, исказившись, покрылась мелкими иглами по всей поверхности, упав на кровать и проделав в ней дыру насквозь, рассыпалась в пыль.
Демоны. Он зарычал, запустив руку себе в штаны и обхватив пальцами свой член. Это должно быть интуитивно понятно. Он ведь пробовал уже когда-то давно, когда ему было лет...шестнадцать? Четырнадцать? Кирин-Тор не поощрял мастурбацию. Это стоило тех немногих магических сил, которые были у юных магов, и всем сразу становилось известно, кто накануне занятий предпочёл трогать себя вместо того, чтобы потратить силы на изучение нового материала. Мало кто продолжал после такого позора.
Пожалуй, это объясняло многие странные пристрастия взрослых магов.
Но сейчас… сейчас ему так хотелось... Сейчас он никому ничего не должен...
Пальцы мягко двигались по стволу, и Кадгар упал обратно на спину и вытянул ноги, не обращая внимания на дыру посреди кровати.
Ну же...
Он слегка ускорился, сжимая пальцы. Это было приятно. Да, вот так. Да-а...
..Через несколько минут ему начало это надоедать.
А если вспомнить, как это было во сне? Было так тепло... так хорошо... Кажется он лежал как-то так...
Он перевернулся на бок. Затем на живот. Приподнял бёдра и встал на колени, уткнувшись лбом в подушку, изменив угол движений.
Он же читал разные скабрезные романы и кое-что похуже, он же думал об этом... анализировал…
Нет. Нужно представить кого-то ещё. Во сне он был не один. Кого же?..
Образ пришёл сам. Фигура, лицо, отдельные черты. Тонкая улыбка, лучшая награда за все, что делал. Глубокий голос, который всегда его завораживал, заставляя забыть обо всем, кроме того, о чем он говорил. Ухоженные руки, создающие руны с ювелирной точностью. Чёрные перья, такие мягкие на ощупь. Глаза цвета свежей хвои.
Кадгар застонал от нежного чувства, пронзившего его позвоночник и оставшегося тяжелым жаром в паху.
Медив... Ох, нет, как же... но он же... так хорошо-о...
Острое удовольствие пульсировало под пальцами.
Его глаза.
Кадгар выгнулся и снова перевернулся, не зная куда себя девать, но не останавливая быстрых движений.
Его губы.
Он закусил собственную, прокусывая нежную кожу и тихо скуля.
Его руки... Ах, если бы это был он... Если бы он дотронулся...
Нет-нет… не то, не так!
...У него ничего не получилось. Запястье начало сводить, желание было почти невыносимым, но это ни к чему его не вело. Он не мог дать телу того, что оно хотело.
Его тело не могло дать ему того, чего хотел он.
Что ж, он будет смотреть в потолок пока не заснёт.

запись создана: 04.06.2018 в 00:15

---

Помнить.

Долго же я это писал. Без музыки, как обычно, не обошлось, но увы, как ни печально, сервис больше не доступен (и все треки из старых постов тоже канули..). Да и ладно.
Моя интерпретация последних событий Легиона, встречи в Каражане и вообще всей истории. Авторский произвол. Почему бы и нет? Рейтинга нет, а что вы додумали – остается на вашей совести.
Предупреждение: много драмы. Просто кошмар!




***
- А я им говорю, вы это… тыкните в нее, что ли. Ну, в аномалию. И они взяли и тыкнули! - хихикая, Кадгар натянул на ногу сапог и осмотрелся в поисках второго: тот лежал далеко, а вставать он еще был совершенно не готов, поэтому ситуацию спасла аркана. Простой но ладно сшитый походный сапожок без свойственных для магической обуви витиеватых узоров на кайме прилетел в руку архимага и тут же был надет на вторую ногу. - Логика – замечательная вещь, но как показал процесс эволюции, у нее есть слабые места.
Он замолчал, с любопытством обернувшись на сидевшего рядом мужчину. Медив был глубоко задумчив и, кажется, пропустил последнюю тираду своего ученика. Кадгар невольно залюбовался им. В который раз. Маг выглядел безупречно. Ровная мантия без единой складочки была затянута на все застежки; волосы собраны в аккуратный хвост, даже сапоги блестели, словно только что начищенные. И кто бы мог подумать, что несколько минут назад, на этой самой мантии… Ох. От воспоминаний и закруживших перед глазам образов внутри потеплело, и верховный маг тряхнул головой, прогоняя наваждение. Как же легко он терял концентрацию!
- И все-таки я был бы очень рад, если бы ты помог нам… мне. Там, на Азероте. Легион отброшен назад, но лишь на время. Лей-линии дрожат под Гробницей, и я уверен, что все происходящее в Сурамаре – лишь способ ослабить нашу бдительность к Расколотому берегу. Кил’Джеден выжидает и копит силы, и то, что он готовит… У меня такое чувство, что мы действительно вскоре решим судьбу мира… возможно даже не одного. Это, знаешь ли, нагнетает.
- Да, бывает, - согласился Медив. Кажется, его мысли уже были не здесь.
Кадгар вздохнул и скрестил ноги перед собой. Действительно, что тут скажешь? Эта тема поднималась уже не раз, и каждый раз Медив уклонялся от ответа. Не хотел говорить ему «нет»? Ведь чем бы ни грезил верховный маг, фигуры были расставлены, а правила озвучены. Собственные амбиции и желания были неуместны, и эти правила устанавливал не он. А если бы даже и он – стал бы он что-то менять? Поддался бы личному? Ответ был очевиден. Слишком многое на кону.
Сияющий магический купол над ними переливался серебристо-лиловыми цветами. Где-то за ним вился спокойный и мощный водоворот облаков. Купол едва ли пропускал звук. Возможно звуков за ним просто не было, только один бесконечный, глубокий гул пустого пространства. Быть может даже его рисовало воображение, не готовое смириться с абсолютной тишиной. Пустая, совершенная красота.
Кадгар поднялся на ноги, стряхивая с робы несуществующую пыль. Медив поднял на него глаза. В каких неизведанных вселенных побывал только что этот взгляд?..
- Знаешь, ведь это может быть наш последний… - ему не дали договорить тонкие пальцы, мягко накрывшие его рот. Страж оказался рядом в мгновение ока.
- Тшш. Не говори так, - Медив погладил его губы, проследив взглядом за траекторией движения своих пальцев: вот они перенеслись на щеку, висок, вплелись между прядок волос, и у Кадгара уже снова едва ли ноги не подкашиваются, сердце трепещет запертой птицей, а купол, космос, фон уже расплываются, оставляя в поле зрения одного лишь Его. - До завтра, мальчик мой.
- До завтра…

***
Восемь ударов колокола. Восемь часов. Монахи в алых робах спускаются по ступеням собора, и двор, окрашенный в закатные цвета, на некоторое время наполняется тихими звуками шагов, перешептываний и шелеста одежд. Двое магов сидели на скамье, скрытой под длинной тенью раскидистого дерева: их украшали простые льняные одежды, и даже Хранителя было сложно узнать без его обычной расшитой перьями мантии и с аккуратно вычесанными, свободно струящимися по плечам волосами цвета воронова крыла. Кадгар так и вовсе смахивал на одного из монастырских послушников, и поэтому парочка оставалась незамеченной.
Руки Медива были вытянуты перед ним, и воздух на кончиках его пальцев переливался арканой. Едва прозрачная вначале она становилась все более насыщенной и плотной, окрашиваясь в свои лиловые оттенки: единый поток разделялся его пальцами на нити, подобно шерсти на ткацком станке. Пальцы мага двигались быстро и изящно, каждое движение было отточено до миллиметра, но в то же время казалось искусной импровизацией. Нити сплетались в замысловатый узор, образуя целый каскад переплетений и узелков, сверкающую чистой энергией паутину.
- Запоминай. Эту ловушку практически невозможно почувствовать и обойти, не говоря уже о том, чтобы обезвредить. Такие паутины плетут колдуны-нерубы в подземельях под снегами Нордскола. О нет, я там не был. Я не думаю, что их вообще стоит тревожить. Сейчас это неоправданный и бессмысленный риск. Книги, малыш. Это все книги. Но слушай же. Один конец потока всегда должен оставаться у тебя, не выпускай его из своего силового поля. Так ты сможешь сразу понять, что кто-то угодил в ловушку. Или даже прошел рядом – нити будут вибрировать от колебаний чужой энергии. Отпустишь – натяжение ослабнет, и паутина станет бесполезной. Давай, попробуй.
Кадгар, жадно внимающий рассказу и буквально пожирающий взглядом фиалковые нити, натянутые между пальцами Медива, мелко закивал и закатал рукава рубахи.
- Так, два круга… магия природы… один сюда… И'р… Кхатур… - бормотал он, нахмурив брови и вспоминая пассы Хранителя. Его пальцы слегка дрожали от напряжения – это заклинание не использовало стандартные рунные печати, призванные концентрировать потоки в руках чародея, это делало аркану более гибкой и пластичной, но менее послушной и совершенно нестабильной. Приказ шел сразу из мыслей, и никакие четкие правила общепринятой системы сигилов ей не были писаны. Да, Кирин-Тор не одобрил бы такой магии.
Воздух между его пальцев задрожал словно рябь на воде, вытягиваясь в жгутики арканы, истоньшаясь и распадаясь на связки нитей. Один узелок, еще, сюда связочку, теперь через одну… Кадгар даже язык высунул от усердия. Теперь вот так, да, совсем как штаны залатывать. Теперь вот сюда, давай, милая, та-ак… Тьма!
Архимаг перевел виноватый взгляд на Стража. Его пальцы были спутаны нитями.
- Аккуратнее надо быть, Кадгар, - Медив с легкой улыбкой набросил на него свою сеть, опутывая, плавно поглощая нити с его пальцев, и неспешно притягивая его к себе. – Не позволяй мыслям отвлекать тебя. А то запутаешься… и все. Ты пойман, и выхода нет, – рука мага сжала его плечо, не давая отстраниться, а прохладные пальцы дотронулись до лба, слегка обжигая все еще дрожащей на кончиках энергией. – «Запрещенные чары севера». Вспомни, куда ты ставил эту книгу.
- …Пятая секция, третий шкаф, вторая полка сверху, - отстраненно пробормотал Кадгар. Его руки были все еще связаны сверкающими нитями, и недосягаемая близость Медива пьянила: небрежно отогнутый ворот, его пальцы, его губы манили, и последнее о чем он мог подумать – это об обветшалом фолианте в библиотеке Каражана.
Порыв ветра взъерошил его волосы и приподнял полы льняной накидки Стража. Солнце садилось, и последние лучи преломлялись в тусклых витражах, окрашивая траву перед ними во все цвета радуги. Алый монастырь готовился ко сну, и никто не обращал внимания на двух магов, целующихся на скамейке во внутреннем дворе.

***
Внизу под ними проплывали кучевые облака, и воздушные элементали кувыркались в потоках воздуха, играя с клочками туч и солнечными зайчиками. Укромней места сложно было представить – здесь их найти мог разве что Ал’Акир, да только и у него явно были дела поважнее, чем подсматривать за уединившимися на небесной платформе магами. Их сбившееся дыхание мгновенно растворялось в ветре.
Кадгар не сразу сфокусировал взгляд на черноволосом мужчине – его грудь стиснула упоительная нежность, пронизавшая тонкими электрическими разрядами все тело, от затылка до кончиков пальцев, а сердце даже и не думало сбавлять темп. Медив оперся локтями по обе стороны от его лица и просто улыбался, запыхавшийся точно также, как и он. Облака делали вид, что не смотрят.
Уже минутами позже, когда они оба лежали рядом, лениво и довольно потягиваясь, нежась под солнышком и просто позволяя себе мгновения легкомысленной расслабленности, болтая ни о чем, Медив внезапно посерьезнел.
- Будь осторожен.
Кадгар удивленно посмотрел на него, даже приподнялся, едва не сев.
- Ты что-то видел? – чародей не говорил ему такого даже на Дреноре. Даже в Запределье. Даже когда посоветовал отправиться в эту чертову Запредельную Тьму. Медив повернулся к нему, обняв его лицо ладонями. В этом простом жесте была неизмеримая нежность, и все же его сверкающие зеленью глаза смотрели на Кадгара серьезно.
- В Башне разрыв. Собери героев, почистите ее от паразитов. Только не развалите мне там все, итак одного окна недостает по твоей милости, а бедного мертвого Мороуза не пускает починить там все этот сбрендивший Смотритель. Его тоже надо бы убрать.
Архимаг только кивает, но улыбка так и просится растянуться на его губах. Он знал, что утром его обязательно посетит мысль о Каражане, и что он должен был выслушать слова Пророка, который уже не раз направлял его и давал столь ценные советы, но сейчас ему просто необходимо было не терять ни единого мгновения их встречи. Поэтому Кадгар обнимает его вновь – крепко, словно платформа под ними могла растаять в любой момент, нежно, словно маг был подобен облаку, и совершенно отчаянно, как будто в последний раз.
- Знаешь, я счастлив. Вот прямо сейчас. Я… – остаток его фразы утонул в порыве ветра.

***
-Медив…
Он узнал его сразу, как только яркая вспышка арканы осветила цветом фуксии его затылок и расколотый пол. Преданное забвению, но не забытое ощущение его магии. Не призрачное Эхо, обитавшее в Каражане, не искусная иллюзия, не бледная тень. От Эха уже давно не щемило сердце, иллюзии не проходили проверку разума, а воспоминания стали призрачным отражением самих себя.
Он узнал его, и потерял дар речи, на несколько секунд застыв, как вкопанный и слушая только звон в ушах. Все остальные звуки остались снаружи: удаляющиеся шаги героев, мерный гул медленно рассыпающегося под ногами пространства, вода, огонь, тихий скрип Атиеша под пальцами. И когда Кадгар повернулся, сердце дало сбой.
Живой, он стоял перед ним.
Все, что он забыл, все, что заставил себя забыть, все, что бесчисленные события прошедших лет оттеснили на задворки памяти, всплывало перед глазами, обжигало искрами невидимые шрамы, таяло, рассыпалось под пронзительным взглядом его бывшего учителя. Под этим взглядом Кадгар снова чувствовал себя юным мальчишкой И это ощущение… опьяняло.
Словно в один момент упали защитные стены и паттерны, которые он лично возводил все эти годы. Сложно было только поначалу: люди видели в нем мудрого старца, ожидали от него большего опыта, чем он мог предложить, и потому единственное, чем он мог оперировать – были знания. Все, что он мог вспомнить из своего обучения в Кирин-Торе. Десятки, сотни томов, прочитанные в Каражане. Маленькие хитрости, которым его обучил Медив.
Тогда Кадгар чувствовал все, но ничего не понимал. Все, что его окружало, представлялось ему чем-то невыносимо неуместным. Даже в Запределье, где, казалось бы, проблемы выживания были поставлены во главу всего. Он не понимал людей, не понимал их глупые разговоры. Не понимал дренеев с их инопланетным мышлением. Не понимал Наару, мышление которых вообще не поддавалось вербальному описанию. Прошло очень много времени, пока он свыкся с миром. Научился. Смог разговаривать с окружающими. Все еще плохо, но хоть как-то. Ему стали милы все эти привычки, быт, разговоры и настроения. Он научился любить мир, извлекать из него какие-то свои смыслы.
Ему все еще было сложно, потому что продолжало казаться, что он чувствует не то чтобы больше, но ощущает какие-то еще вещи, какое то «что-то еще», которое он все так же, как и раньше, не мог сформулировать. Только раньше он не мог сформулировать вообще ничего, и мог в основном только заучивать и предполагать, но это что-то было в воздухе уже тогда. И вроде бы это самое нужное из всего, что может быть нужно, самое то, ради чего стоит жить, искать. Но вместе с тем – может быть именно оно всегда отделяло его от всех остальных. И все еще отделяет.
Где теперь это «что-то еще?» На его месте теперь какая-то немота. Он не понимал – оно все еще там или его уже нет; оно было или он его просто выдумал. Был только один способ узнать: вернуться туда, когда оно было, чувствовалось со всей тогдашней глупостью, всей этой юношеской дурью, всей неспособностью разговаривать, всем этим… Да. Всем этим неуместным. Оттуда может быть видно.
И теперь он вернулся. И теперь он узнал. Медив обнулил все эти годы, свел полученный им опыт, каким мало кто из смертных мог похвастаться, к абсолютному нулю одним своим взглядом.
…Он говорит о том, что Медив был бы ценным союзником в сражении с Легионом.
А хочет спросить как он выжил, почему не дал знать, что жив, где пропадал столько времени?..
Он говорит о силе Хранителя, о магии.
А хочет сказать о том, как сильно он скучал.
У него не находится слов, а внутри взрываются звезды и умирают целые миры.
Герои покидаю платформу через его портал, созданный магом на автомате, а Медив, обернувшись птицей, исчезает в зеленоватой дымке.
И тогда Кадгар вспомнил еще.


- Я хотел бы увидеть тебя. Коснуться в реальности.
- Чем же тебя не устраивает эта реальность? Ты же видишь меня? Чувствуешь?… - Медив поднял его голову за подбородок, - Не ври, что не чувствуешь.
Конечно он чувствовал. Подушечки его пальцев были мягкими, словно маг никогда не занимался никакой грязной или тяжелой работой. Ни ядовитая алхимия, ни горячий металл не повредили его руки, и черно-угольные ногти были идеальными. Это всегда поражало Кадгара: его собственные пальцы, даже скрытые перчатками, каким-то образом все равно были намного грубее, вечно в каких-то царапинах и ссадинах.
- Я хотел бы помнить обо всем.
- Ты помнишь все здесь. Сейчас.
- Но я хотел бы помнить всегда! Почему я должен забывать?.. Это нечестно.

-Стой!! -Кадгар закричал, его голос оборвался вороньим криком, и маг устремился вслед за Медивом. Ледяной ветер Круговерти неприятно ворошил перья. Здесь не было привычных воздушных потоков, он летел словно сквозь густой кисель, и каждый взмах чёрных крыльев будто прорезал плотное пространство, толкая птицу вперёд. Все звуки исчезли, уступив место ровному, тихому гулу, пронизывающему все вокруг. Он видел, как в космической бездне, под его крыльями, дрожащими на звездном ветру, стирающимися о шершавый мрак, в омуте плеяд разворачивала свои рваные плети бесконечная тьма.
- Медив!.. - голос не прозвучал, он словно каркнул внутрь себя.
Впереди мелькнули знакомые перья. Пространство вокруг них комкалось, искажаемое разворачивающимся порталом. Нет, он не может упустить его! Не в этот раз! О, Медив явно недооценил его. Окружающее пространство, сотканное из чистой магии, охотно поддалось настойчивости седого мага, пропуская его сквозь себя как нож сквозь мягкое масло, позволяя перенести себя дальше и быстрее. Ещё одно усилие... Кадгар из последних сил рванул вперёд, прямо в исчезающий портал, цепляясь когтями за чужой хвост и обхватывая помятыми крыльям тёплое птичье тело. Живое, живое!! Собственное сознание словно ухнуло сквозь пласт реальности, и в какой-то момент он потерял ориентацию в пространстве. Стало дурно, зрение помутилось, в ушах резко зашумело, оглушая перепонки звонким звуком после тишины Круговерти.
Он лежал плашмя на мокрой траве, и вокруг его шеи сжималась чужая рука. Тяжёлые капли падали на лицо, и маг над ним молчал. Он мог бы оглушить его, заморозить, но Медив медлил. Кадгар раскинул руки в полной капитуляции.
- Медив...
- Я же сказал. У нас разные пути, Кадгар.
- Неужели… неужели ты не хотел почувствовать?.. Кожу. Запах. Дыхание. Тепло. - он шептал, глядя в глаза цвета изумрудов, и чувствовал под собой холод мокрой земли. Интересно, он ощущал ее во сне?.. - Я все вспомнил. Ты был рядом все это время. Каждую ночь. Каждый сон. Почему ты не пришел ко мне? Почему не дал себя найти? Не подал знака? - его голос становился надрывнее с каждой фразой. - Каждую ночь... ты снился мне каждую ночь. Все эти годы.
Дождь усилился, его плотная роба была насквозь мокрая, как и мантия Хранителя, но маги не двигались с места. Только хватка на горле Кадгара слегка ослабла.
Медив смотрел на него, и выражение его глаз менялось каждую секунду. Как лучи солнца, прорезающие листву подобно калейдоскопу, меняют ее оттенок, так и его зеленые радужки почти неуловимо изменяли свой цвет.
- Тебе было этого мало?..
Мало?.. В голове седого мага развернулись тысячи воспоминаний. Каждая ночь, проведённая с Медивом. Их разговоры, их близость. Словно целая жизнь, в которой он не принимал участия. И все же он там был. Именно он, настоящий, навеки юный черноволосый мальчик, искренне преданный своему учителю. Каждый сон - маленькая жизнь, каждый сон - урок для обоих. Сколько миров они посетили?.. Как глубоко открылись друг другу? В каких ролях проявили себя? Боги, этих воспоминаний хватило бы ему на всю оставшуюся жизнь.
А сейчас? В какой роли он сейчас? Он помнил свою жизнь в Башне, потом помнил этот мир уже без Медива. Лишь обрывочные воспоминания юности и фрагменты снов, ускользающие с каждым утренним вдохом. Мимолетные мысли, несмелые фантазии, случайные любовники, которые становились ночными собеседниками, ночные собеседники, которые давали шанс забыться на несколько часов - все те, в которых он искал и не находил того, о чем тосковала душа. Приключения, обязанности, ответственность, уверенные цели и слепые амбиции, защита мира и напутствие героев - чтобы заглушить тоску. Он заглушил ее. Подавил – нельзя ведь жить одним прошлым. Он был весел и непринужденен, редко давая себе вспомнить и предавшись добровольному забвению. Шли дни, он вжился в свою незамысловатую роль и не знал альтернативы. Продолжал видеть сны и забывать их каждое утро. Помнил лишь обрывки, ускользающие сквозь пальцы, растворяющиеся в повседневной суете.
Он вспомнил, почему отправился в Каражан. Он увидел это во сне. Тогда Медив сказал ему, что разлом на месте Башни расширился, и необходимо закрыть его. Он держал его лицо в своих прохладных ладонях, и его тонкие холеные пальцы гладили его заветрившуюся щеку. Он помнил это ощущение; мягкие, слегка пружинистые подушечки, ласково приподнимающие едва отросшую щетину. Когда он проснулся, на щеке все ещё остывало прикосновение, оно исчезло только когда он коснулся его собственными пальцами. Именно поэтому Кадгар запомнил сон, принял сказанное за видение, за шепот собственной интуиции. Но Медив ведь не мог указать ему путь лишь для того, чтобы встретить его так... Холодно.
Шершавое слово обожгло пересохший язык, и Кадгар сглотнул.
- Как я могу быть уверенным, что все сны... что там был ты, а не плод моего воображения? Я ведь теперь даже не уверен в реальности настоящего.
Настоящего… Словно все это было не для него. Словно он, как и все годы был лишь промежуточным звеном. Медиатором между волей Пророка и остальным миром, ведь верховный маг постоянно был в самой гуще событий, и к его мнению прислушивались обе фракции. Как и к слову Пророка в своё время.
Что ж, это было более чем реалистично. Мысли и планы Стража должны были предусматривать множество ходов вперёд и не останавливаться на мелочах. И уж тем более не зацикливаться на прошлом. На личном. Но... он ведь тоже был лишь человеком.
Медив вздохнул, убрав руку и поднимаясь. Холодная вода стекала по его лицу, делая черты еще более острыми. Каким же усталым он выглядел!
-Все твои силы были направлены на выживание. Люди слушают тебя. Любят. Ты не должен был тратить время на меня.
Понимание пронзило сердце Кадгара раскаленной иглой. Вот значит как... Маг-затворник, большую часть своей жизни проведший в полузабытье, запертый за когтистыми амбициями демона и непомерной силой Стража. Однажды убитый собственным учеником и другом. Из-за своей силы видимый любым демоном как на радаре. Всю жизнь сторонящийся людей. Неудивительно, что к ученику он больше не явился. Но не могло же быть, что…
- Медив... все эти годы… эти долгие годы ты был один?
Вместо ответа Хранитель развернулся, исчезая в завесе дождя. Кадгар, недолго думая, бросился за ним, поскальзываясь на мокрый камнях.
- Медив!.. Учитель! Да что же это такое… – Ситуация повторялась. В праведной ярости верховный маг выругался и отправил вперед огненный шар. И едва успел отпрыгнуть в сторону от чародейской стрелы, разбившей землю у него под ногами.
- Какие бы великие цели ты не преследовал, ты мог бы хотя бы показаться мне! Дать почувствовать себя! Подать знак, что ты жив! Нет, сны не считаются!! – Скачок, и он увернулся еще от одного залпа стрел, но следующая чародейская вспышка все же настигла его – к счастью выручил щит, и Кадгар устоял на ногах. – Давай, убегай снова, говори загадками, брось меня посреди этого… этого… где это вообще?! – он швырялся в его сторону всем, что придет в голову, за вспышками летели огненные глыбы, с шипением разрезая стену дождя, а за глыбами ледяные шипы, оставляя за собой тонкую паутину замерзшей воды, – ..А потом приходи во сне и будь таким же ласковым, словно ничего и не было. И я ведь поверю, растаю, и все там будет хорошо! Я ведь не смогу оттуда сбежать. Медив!! Арргх!
Силы кончились. Со злости пнув ближайший булыжник, Кадгар устало прислонился к нему, только теперь осматриваясь. Место походило на Расколотый берег, но из-за дождя видимость была почти нулевая. Едва переведя дух, маг тяжело вздохнул и побрел куда-то в сторону. Его слегка шатало, ботинки промокли насквозь, но он не обращал это никакого внимания.
- Знаешь, я все понимаю. Ты прав. Это все блажь. Прошлое, его надо отпустить. Мир, Легион, Путь… это все намного важнее. Есть более важные вещи. Цитадель… мы почти готовы штурмовать ее. Гробница… Мне просто нужно смириться. Как просто было, когда я не помнил всего! И как мудро ты придумал. Ни боли, ни тоски, лишь грезы и воспоминания, растворяющиеся в первом утреннем свете. Ваша мудрость – безупречна, Мастер. Как же мне ее не хватало! - Кадгар засмеялся, но грудь уже стискивало липким ужасом, а в горле стоял ком, и следующая фраза оборвалась горьким криком, – ..Только не приходи больше в мои сны!! Умоляю, оставь меня хотя бы с толикой рассудка, что у меня осталась. Слышишь, Медив? Не приходи!.. – конец фразы был оборван – его рот накрыли чужие пальцы, а глаза секундой ранее были ослеплены на мгновение яркой вспышкой арканы.
-Мальчишка. Смелый, отчаянный, глупый, - Его голос ничуть не изменился. Точно так же пробирал до костей свои низким, проникновенным звучанием. Каждое слово – будто чеканная буква магемы, щедро насыщенная смыслом и исключающая все лишнее.
Магический купол скрыл их от дождя, но по щекам Кадгара все еще катились тяжелые капли. Медив наклонился к нему – его глаза отражали те же чувства, которые бушевали внутри седого мага. Боль, страх, разбитая, но еще теплящаяся надежда. Нежность. Страсть. Секс. Любовь. И еще там было это.
И тогда он поцеловал его. Медленно, словно в мире больше ничего не было, кроме его губ. Поцеловал с детским восторгом. Рассмеялся в его рот, вдохнул его вздохи. Поцеловал, пока он не застонал – тихо, отчаянно. С его лицом в ладонях. С пальцами в его волосах. Прижимая к себе так крепко, чтобы он забыл как дышать. Поцеловал, словно пробовал первую и последнюю сладость, которую он когда либо сможет попробовать. Поцеловал властно, поцеловал глупо, поцеловал в полной тишине. Медив знал, что стоит ему отстраниться и задать ему любой вопрос, и он услышит в ответ свое имя.
- Медив…
- Молчи. Просто молчи.
- Молчу.
Старший маг, не выпуская его из рук, прислонился лбом к его лбу, и Кадгар покорно прикрыл глаза. Его ноги подкосились, но Медив удержал, и оба мага опустились на землю. Верховный чародей открыл было рот, но Страж опередил его.
- Молчи.
Еще несколько минут пролетели в полной тишине. Капли все еще глухо барабанили по земле, растворялись в куполе над их головами с тихим шелестящим звуком.
- Не уходи.
- Не уйду.
- Совсем не уйдешь?
- Совсем.
- В этой реальности?
- Ни в одной из.
- Никогда?
- Никогда.
- …Мастер.
- Мальчик мой.
- Учитель.
- Верный.
- Медив…
- Кадгар.
Где-то над ними, в холодной вышине маячил просвет: дождь еще капал, но облака редели, открывая клочки светлеющего неба. Тяжелые тучи уходили. За ними, на горизонте, занимался рассвет. И когда первые лучи коснулись его лица, Кадгар вздохнул и рассмеялся совершенно счастливо, видя перед собой зеленоглазого мага так четко, как никогда раньше, с восторгом рассматривая его и запоминая каждую черточку, каждый момент, словно никогда не видел его вообще. Острые, тонкие черты лица. Свет, отражающийся от мокрых волос, поникшие перья на его плечах, витую кайму, которую солнце уже расцветило чистым сияющим серебром. Шорох его мантии, когда он вновь приблизился. Тихий вздох, когда поцеловал. Капли с его волос на висках, когда он навис сверху. Мягкость пальцев. Звон застежек. Вдох. Выдох. Вдох.
Он помнил все. И теперь уже никогда не забудет.

@темы: Кадгар, Медив, isee, мемуары

---

~ Nymeria ~, Небесный Пастух, приветствую! Какими судьбами?

@темы: Приветствую, странник!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: isee, ifeel

---

@темы: ifeel

---

странные сны должны быть записаны.

Маг стремительно шел обратно к вокзалу. Реликвия была у него, от стражей он ушел, и в этом мире его ничего больше не держало. Так почему же он медлил?.. Вряд ли дело было в свежем солоноватом воздухе, доносившемся со стороны моря, смешивавшегося с ароматом цветущих апельсиновых деревьев, хоть он и вдыхал жадно каждый глоток. Вряд ли дело было в этом теплом солнце, отражающемся в голубоватом сланце крыш и сверкающей стали зданий. О, нет. Но что-то определенно было. Нужно просто подождать.
Забрать реликвию было непросто. Кто вообще придумал спрятать ее в часах на главном железнодорожном вокзале города?... Почему опять часы? Вселенная явно любила эти маленькие намеки. Ладно, на самом деле идея была блестящей. Какой безумец сунется вскрывать механизм часов, находящийся на самом виду под крышей огромного зала, где охраны больше, чем у королевского дворца, а людей – как на рыночной площади?..
Однако безумец, слегка запыхавшийся и явно израсходовавший довольно много сил, уже сжимал в руке небольшой мешочек, на дне которого была спрятана заветная реликвия. Он чувствовал ее тихую вибрацию, она определенно грела душу, и пора было уже валить, но проклятое чувство не покидало его, не давая даже сосредоточиться на заклинании портала. Хм, что же это... Скука?..
Подумав пару мгновений, он сел на свободную лавку, бросив раскрытый мешок с сиявшей на дне реликвией перед собой. Раз она была все это время на видном месте – пусть будет и сейчас!
Стражи проходили мимо, словно слепые, толпа людей огибала его стороной, и со своей стороны он, одетый в дырявые грязные лохмотья, мог видеть их. Широкий лоскутный капюшон защищал его лицо от излишнего внимания, но каждый, кто хотел – мог встретить его взгляд. И маг смотрел. Какие они все были красивые. Как молодежь, едва завидев его, хмурилась и отводила глаза. Он быстро понял, что у него, как у попрошайки есть безраздельное право смотреть в глаза каждому человеку и улыбаться так широко, как ему хочется. Мужчины супились и хорохорились, женщины старательно не смотрели, а он позволял губам выражать то, что он чувствовал внутри – волнение и радость. У кого-то на лице была такая печать страданий, что он мигом понял: когда люди чувствуют боль, видя обездоленного на улице – это только их боль. Она совершенно не имеет отношения к нему.
Первую монетку подала ему леди за сорок, он сложил руки в намасте и от всей души пожелал ей исполнения желаний. Следующей была чернокожая женщина, которая нажелала ему кучу хорошего вместе с серебряной монетой. Он почувствовал, какая мощная сила исходит от этих людей: если те, кто хмурился, пульсировали страданием, равнодушные были холодными, то те, кто даже просто кивал и улыбался, были теплыми, а от подающих разгоралось пламя и буря энергии. Еще одна стеснительная женщина щедро отсыпала ему в мешок больших красных яблок из своей сумки, и маг даже встал, поклонившись ей и пожелав счастья, а она чуть ли не в припрыжку отправилась дальше.
Время шло, день медленно клонился к сумеркам, людей становилось все меньше, и он наконец поднялся со своего места, подобрав мешок. «Шесть золотых и сорок две серебряные…. Неплохо.» Маг не глядя отдал горсть монет какому-то пьяному нищему и отправился дальше.
- Эй, оборвыш!
Он обернулся. Черноволосая девушка с пронзительными синими глазами казалась созданием не из этого мира. Даже ее платье темного льна, идеально сидевшее на фигуре, было словно из другой эпохи. Той эпохи, которая в этом мире еще не пришла. И, кажется, она сама была в легком недоумении от того, что окликнула его.
- Добрый вечер, - его голубые глаза, едва скрытые капюшоном, с вежливым интересом смотрели прямо в ее глубокую синеву, приковав к месту, словно бабочку булавкой. Ей это определенно не понравилось, она тряхнула гривой волос, словно прогоняя наваждение, нахмурилась и окончательно забыла, зачем подошла к нему. Зачем из всех людей, красивых и благородных, она выбрала пыльного безумца в старых лохмотьях, от которого даже стража шарахалась.
- Я хотела спросить, как пройти…
Он резко схватил ее за руку, сплетая пальцы и не давая вырваться.
- Что за… – она зашипела, попытавшись выдернуть руку, но куда там…
В сознании мага, пока он читал Ее, сияющими созвездиями вспыхивали символы. Каждый человек был совокупностью частот и волн. Каждая волна – это определенный образ мира, и те или иные точки говорили о том, на какой волне находится восприятие, какие установки, убеждения и привычки сковывают его разум. Обычно у людей эти точки разъединены изначально, и требовались годы практик или же, в редких случаях, откровение, погружение в полное нигредо и возрождение фениксом, чтобы объединить разные позиции в ровные потоки, научиться свободно перемещаться между ними, управлять энергиями, менять самого себя к лучшему. Этот процесс трансформации одного в другое называлось в его мире магией. Созвездие, освещавшее путь черноволосой девушки, сияло каждой звездочкой. Каждой, кроме одной, словно в аккуратно построенной и последовательной сети гирлянд перегорела лампочка.
Мужчина удивленно отпустил ее пальцы, глядя на нее из-под капюшона. На его лице появилась неуверенная улыбка. Она же явно была растеряна, раздражена и… в ее синих глазах было что-то еще. Что-то, о чем она забыла сама, потому что хотела забыть. Что-то настолько древнее и невыразимо прекрасное, непостижимое его смертным человеческим разумом, но понимаемое где-то уровне чувств и ощущений.
- Пойдем. – он бросил ей в руки мешочек с яблоками, едва заметно светившийся от спрятанной на дне драгоценной реликвии, и она неловко поймала, глядя на него в еще большем замешательстве. Но маг лишь улыбнулся шире, совершенно обезоруживая ее. – Я покажу тебе дорогу.
Вспышка голубого пламени ослепила случайных прохожих. Ни девушки, ни странного нищего на площади не было.

мне все же больше такой ремикс по душе, он подходит подо все, а оригинал больше под встречу.

@темы: isee, сны, Кадгар, Нарья

---

а, пусть будет

Валяется уже тьма знает сколько на харде, пусть тут лежит.
Авторское видение – такое авторское.

@темы: Саргерас: isee

---

Немножко Медива. Дарк?.. Или не дарк? Мастер, наверное, запоздало навеяно последними главами вашего рассказа, (который в процессе).
*открыл для себя градиент и не может остановиться*




И все ж сильней всего отрава глаз зеленых,
Твоих отрава глаз,
Где, странно искажен, мой дух дрожал не раз,
Стремился к ним в мечтах бессонных
И в горькой глубине изнемогал и гас. (с)

@темы: isee, ifeel, Медив

---

для Нарьи

Мастер, не ревнуйте,



Кстати, слова, мне кажется, вполне под твой рассказ подходят.

Всем читать.

21.08.2016 в 01:59

Пишет  Dirionaro:

Полуночное
Поход в Каражан оставил в странных, растрепанных чувствах немного грустно

Download Jami Sieber Homage for free from pleer.com

Дождь в Каражане

Резкий, почти птичий крик, разнесся над башней, наполняя ветреное небо беспросветной тоской и жгучей агонизирующей болью. По чувствам резануло ощущение вогнанных в тело раскаленных игл, внутри все заледенело, чтоб взорваться с обжигающим опустошением, оставляя после себя гулкую пустоту.
С трудом поднявшийся на ноги маг, тяжело дышащий от обрушившегося на него ментального удара, словно слепой, нашарил спинку стула, осторожно обошел его на негнущихся ногах и тяжело осел, откинувшись на спинку. Идти проверять, кто только что одним ненаправленным ментальным ударом лишил всех магов-арканистов способности передвигаться и соображать, совершенно не хотелось. Проще потом отправить письмо Кадгару - пускай долго, но разбираться с тем, что опять проснулось в Каражане, верховный маг Альтур не собирался. О, он любил рассуждать о силе этой местности, он был готов на многое, чтоб спокойно покопаться в библиотеке Стража Тирисфаля, но рисковать своей жизнью он не собирался.
Отчаянный, почти птичий крик снова разнесся над башней, наполняя серое, практически всегда затянутое тучами небо, еще большей тоской. Где-то сдавленно загромыхали первые звуки приближающейся грозы, скованный ментальными щитами разум ощутил прошедшую совсем недалеко волну боли, ужаса и отчаяния.
-Господин Альтур,- в палатку осторожно вошла Лерида, просканировав коллегу цепким взглядом медика.- Все в порядке? Не нужна помощь?
В приоткрытый полог палатки ворвалась сырость наступающего дождя, едва видимые отсюда очертания башни на миг озарились вспышкой молнии, а в раскате грома раздался еще один отчаянный крик. Каражан, словно живой зверь, встрепенулся, волны вялой энергии забурлили, окутывая лагерь Кирин-Тора сырой магией, неподчиненной, необузданной, отзывающейся на этот болезненный во всех смыслах призыв.
-Там что, баньши пробудилась?- недовольно поморщился маг. Ему, как арканисту более тесно работающему с ментальными техниками, до сих пор приходилось ощущать разносящиеся над башней отголоски непередаваемого состояния того агонизирующего существа, которое так некстати проснулось.
-Нет, господин Альтур,- синие глаза высшей эльфийки смотрели на него каким-то странным взглядом.- Приборы все в норме. Прилетел вестник от архимага Кадгара, который сообщил о его прибытии завтра вечером. Стражи зафиксировали отряд Темных Всадников к северо-востоку от башни, они двигались в сторону старого тракта.
Еще раз громыхнуло, совсем над лагерем, дождь забарабанил по укрепленному чарами навесу, в палатку проник запах прибитой каплями пыли и каменной крошки, холод стихии заставил набросить на себя согревающие чары. Вспышка молнии озарила палатку, придав лиловой ткани насыщенного голубоватого оттенка заклинаний, практикуемых архимагом Кадгаром, заметно отличающихся от канонического бело-фиолетового свечения. Даже гроза здесь привязана к происходившим событиям.
Привычные полные недовольства и легкого тщеславия мысли прервала формация портала, наполненного магией и искажающего взбесившиеся магические потоки Каражана. Вихрь, сплетенный из Светлой магии и Арканы, на глазах формировал сверкающий светлыми оттенками шар, выстреливающий в пространство протуберанцами энергии и слепящий своим сиянием. Вышедший из сияния межмирового портала маг, осторожно повел плечами и перехватил поудобнее свой посох. Альтур внутренне скривился – такая демонстрация своей мощи и положения явно была рассчитана именно на него, не раз высказывавшегося о том, что наследие Стража Тирисфаля не должно храниться в секрете от других магов.
-Доброго вечера, Альтур,- как старший по званию, Кадгар не утруждал себя следованию полного этикета, принятого среди магов, предпочитая ко всем обращаться по имени, но с неизменной вежливостью и тактичностью.- Признаться, я не ожидал такой магической бури, когда читал Ваше письмо.
Лицо мужчины большинство времени было скрыто капюшоном, открывавшим лишь подбородок с седой аккуратной бородкой, но Альтур прекрасно знал, что именно стыдливо скрывал архимаг – глубокие, запавшие глаза пережившего многое человека, старческие морщины, в силу приверженности мага к аркане окрашенные бледно-синим оттенком, кожу, что белее снега. В свои сорок архимаг выглядел глубоким старцем и старался лишний раз не демонстрировать собеседнику последствия своего излишнего доверия тому, кто чуть было не угробил весь мир.
-Архимаг,- прощебетала Лерида, когда мужчины вошли в шатер. Кадгар, помявшись все же снял капюшон, заставив чародейку сдавленно охнуть, но высокородная эльфийка тут же взяла себя в руки.- Вы в очередной раз доказываете, что нет ничего невозможного. Как приятно видеть, что Вы, оказывается, не опускали рук и совершенно не отчаивались.
-Польщен Вашей верой в меня, леди Лерида,- Кадгар одарил женщину вежливой улыбкой, так и не добравшейся до серо-голубых глаз.- Я был бы очень признателен, если бы мы сразу перешли к делу.
-Прошу прощения,- чародейка изящно скользнула в сторону разложенных на столе бумаг, совершенно игнорируя насмешливый взгляд Альтура. Архимаг, несмотря на общительный нрав, мастерски держал дистанцию со всеми остальными магами. То ли в силу перенятых у своего учителя привычек и некоторых взглядов, то ли в силу собственной подозрительности и гораздо лучшей осведомленности о положении дел в Кирин-Торе, чем можно было бы ожидать от проведшего пару десятков лет в своеобразном заключении мага.
-Здесь отмечены перемещения Темных Всадников,- Лерида махнула рукой в сторону карты на столе.- Также мы записали показания артефактов, реагирующих на усиление лей-линий у башни.
Альтур покосился на архимага, внимательно разглядывавшего карту. Его внешний вид изрядно шокировал представителей Аметистового Ока, поскольку до этого все целители разводили руками. Подвергшись чарам Скверны, которые обратил на тогда еще ученика Кадгара Хранитель Медив, юноша утратил немало сил, став стариком в неполные двадцать. Магический потенциал быстро пришел в норму и даже немало возрос, но подобное списали на мощнейший взрыв мистической энергии, заявив, что молодой человек уже не вернет себе утраченные годы.
А теперь рядом с магами стоял мужчина слегка за тридцать с волевым лицом, сквозь которое легко просматривались и черты изможденного войнами и потерями старца, и почти забытое юношеское очарование непосредственного и сообразительного молодого мага.
-Всадники, кажется, направились в Красногорье,- архимаг задумчиво осмотрел карту и указал пальцем в неприметную точку,- Где-то здесь был проход через ущелье. Совершенно не пригодный для путешествия живых, но Всадники не нуждаются в воде и ночлеге.
-Необходимо ли предупредить жителей?- равнодушно поинтересовалась эльфийка, цепким взглядом осматривая склонившегося над столом архимага. Тот лишь дернул плечом, но спустя мгновение поднял странный взгляд на чародейку.
-А Вы как думаете? Или мне самому туда слетать, уговорить местного мера не паниковать при виде восставших из мертвых всадников?
Лерида гордо вздернула подбородок, чуть раздув от раздражения ноздри, но промолчала. Кадгар еще раз окинул женщину взглядом, в котором отразились мысли о выскочках, не видящих дальше своего носа и пренебрежение к подобному равнодушию к окружающим. Возможно, магичка и не смолчала бы, но вновь пронесшаяся волна боли, горечи и жгучего отчаяния заставила архимага встрепенуться и окинуть окружающее пространство взглядом моментально загоревшихся арканой глаз.
-Что здесь происходит?- слишком сдержанно и вкрадчиво поинтересовался маг, глядя на Альтура, пожавшего плечами как можно небрежнее.- Лей-линии словно взбесились, а вы тут обсуждаете тройку мертвых паладинов?
-Я подумал, что для решения проблемы с баньши стоит привлечь жреца,- отозвался глава Аметистового Ока, снисходительно глядя на Кадгара.- А линии побушуют и успокоятся, это уже не первый раз. Вы бы действительно, присмотрели бы этими...Рыцарями Смерти... Раз уж они так настойчиво пытаются прижиться в этой мертвой башне.
Маг пригвоздил даларанца тяжелым взглядом, но промолчал.
-Что же... Тогда я действительно, уделю внимание рыцарям,- голос архимага звучал ровно, не выдавая ни злости, ни раздражения, ни презрения. Воевать с этим рассадником, смешавшим в себе паранойю и чванливость, помноженные на невероятное самомнения и полнейшее равнодушие к происходящему не в их интригующем мирке, Кадгар устал давным-давно. Хотят секреты Хранителя... Ну, пускай и дальше пытаются их заполучить. Глядишь, сами убьются и избавят его от головной боли, перестав отвлекать от действительно важных проблем.
Вежливо кивнувший на прощание маг, исчез в сияющем портале, заставив Альтура заскрежетать зубами от небрежности создания сложных чар.

Хитрый портал, разработанный от скуки, а после не раз дававший возможность замести следы перемещений, вынес мага на балкон, ведущий от нижних ярусов до каражанской библиотеки. Дождь, льющий вовсю и явно намеревавшийся залить мертвую почву перевала до состояния болота, по странной причине оставлял сам балкон сухим. Крупные капли скатывались по невидимому барьеру, создавая абстрактные фантастические узоры, то и дело меняющие свои образы и сюжеты.
-Кадгар?- тихий голос, почти шепот, раздался совсем рядом, заставляя резко развернуться. Оббитый металлом низ посоха неприятно скрежетнул по выщербленным, изрезанным непогодой, каменным плитам балкона, опоясывающего библиотеку снаружи.
-Это ты?- к женскому, словно сорванному и теперь напоминающему шелест сухой травы, голосу приходилось прислушиваться со всех сил. Маг, окруженный по привычке охранными барьерами и тонко чувствующий даже малейшие колебания магических потоков в столь странно родной башне, не мог ощутить незваное, неизвестное создание, поставившее на уши всех шпионов Кирин-Тора.
Легкое колебание воздуха, едва заметный блеск приглушенного, призрачного сияния дернулся где-то сбоку, отдался в сознании тихим стеклянным перезвоном, минуя слух. В голове мелькнули полузабытые образы ночного звездного неба, терпких и свежих запахов трав, звонкого, немного безумного, смеха и шелеста грифеля по бумаге. Магия отозвалась прохладой далеких нездешних равнин и глухой, сдерживаемой тоской.
-Нарья...
Тонкая рука легла на плечо, пальцы судорожно сжали пластины воротника, наверняка до боли впиваясь с нежную женскую ладонь.
-Живой...
В моментально налившихся ярким, живым светом, синих глазах отчетливо видно то огромное облегчение и практически нереальное счастье и радость, слышимые в сорванном, точно сорванном криками боли, голосе. Вокруг уплотняется нездешняя, звонкая, холодная, словно звезды и яркая до боли, магия иного мира; светлую, болезненную радость и захлебывающееся неверие в происходящее можно почти потрогать руками.
-Живой...
Тонкие холодные пальцы обводят лицо в попытке убедиться, что маг чародейке не мерещится, что он реален, а не является очередным эхом, видением сводящим в пучину безумия и без того шаткое сознание. Глаза судорожно вглядываются в лицо, стараясь найти старые черты и запомнить новые. Полуэльфийка с грустной улыбкой отмечает и коротко остриженные седые волосы, и аккуратную бородку, обрамляющей светлое лицо, и шрам, полученный в каком-то бою, выделяющийся отчетливой, четкой линией проходящей через левый висок от скулы до лба. И серо-голубые глаза, кажущиеся на этом фоне еще более яркими и глубокими, словно сдерживаемая внутри огромная сила все же прорывалась, проглядывала свечением сквозь радужку.
-Я так тосковала...
Кадгар перехватывает руки, отмечая, что полуэльфийка уже и вовсе дрожит от холода и обуревающих ее чувств. Мимолетно касается пальцем губ, заставляя умолкнуть и пресекая любые возражения и небрежным, давно отточенным жестом сплетает портал в Штормград. Он более чем уверен, что вихри магии пробуждающегося Каражана, активность странных рыцарей и явление этой ненормальной, настолько привязанной к нему и к его учителю прямо взаимосвязаны. И если он не хочет еще больше сюрпризов разной степени приятности, стоит отогреть и тщательно расспросить эту бешеную, явно не изменившуюся за все эти годы.

@темы: isee, Кадгар, Каражан, Нарья

---

@темы: ifeel, bad luck with quests

---

не мог не

все, наверное, видели эту серию комиксов, но это же просто точная иллюстрация х) ну и что, что не вороны

@темы: Кадгар, Медив

---

whoosh

@музыка: James Lavelle Presents UNKLE Sounds – The End Pt. 1

@темы: ifeel

---

Нарья.

Заснуть мне так и не удалось, уж очень утро славное, поэтому вот,  Dirionaro, как обещал.
Песня почему-то неотрывно ассоциируется с Нарьей, такой вот она получилась в моем видении, хотя вообще изначально планировал вообще по-другому и в других цветах. Ну, может в другой раз. больше блестяшек!

@музыка: UNKLE – Sunday Song (feat. Rachel Fannan)

@темы: isee, созидание, Каражан, Нарья

---

Вообще я рисовал другую картинку. И собирался нарисовать Dirionaro, у меня даже классная песня для нее уже лежит. Каждому по картинке и по ассоциативной песне! потихонечку...
Но как-то так вышло...


ничего не знаю, сами додумывайте

@темы: isee, созидание, Даларан, Кадгар, Медив

---

 Наминариэль,  Krovopiyza,
Доброго вам денька. Кто же вы и зачем пожаловали?)

@темы: Приветствую, странник!

---

Кома

Ну, я хотел написать что-то хорошее и забавное, но пожалуйста, остановите меня фиолософствовать оно само так получилось.

...Когда страх наполнял липкой смолой вены, когда в реальности окружающего стоило засомневаться, или когда он терял контроль, и казалось, что он уже мертв, и дальше – ничего, он закрывал ладонями уши, отстраняясь от всех остальных звуков, слушая, как в собственном теле бьется жизнь, чувствуя ее присутствие, ощущая, что сердце – настоящее. Звук был похож на шум океанских глубин или поток огненной лавы, струящийся в сердце земных недр, сильный, цельный, бесконечно обновляемый. Что могло сломить такую мощь? Ни один страх не стоил того.
Острогорье – вот что вызывало в нем самый страшный, самый странный, пронзающий до костей ужас. Этот ландшафт хранил на виду последствия того, как земля билась в агонии. Ни одно место в этом сломанном мире не стояло даже близко к тому безысходному деймосу, который пробирал до костей здесь. Ни пожженный войной Полуостров, ни провал Пустоверти, ни даже отравленная скверной Долина. Здесь, в Острогорье, произошло что-то страшное. Страшнее скверны, страшнее Легиона, страшнее войны. Почему ни один житель не говорил ему об этом? В их глазах было вежливое непонимание, в глубинах застарелой памяти – невыразимый ужас. Складывалось впечатление, что спрашивая их о том, чего они не знают, но видя при этом все собственными глазами, он тащил плохой сон вверх по скользкой лестнице, выскальзывающей из-под ног.
Наару… Создания чистого, непорочного света, концентрация чистейшей энергии. Даже они не знали. Или не хотели знать.
Наару. Он нашел их во тьме, где не было вообще ничего. Не было ни его голоса, ни его тела, все растворилось в вязкой, как утренний туман, бездне. Все, кроме сознания. И когда казалось, что надежды и сил нету даже на возвращение назад, пришли они. Они сияли как звезды, исцеляли одним своим присутствием и были бесконечно мудры. Их красота была Абсолютом. Они были самой эссенцией добра и надежды. Наару последовали за ним, осветив путь обратно в неприветливый, но единственный тогда оплот, островок твердой земли умирающего мира посреди мертвого космоса в глухой изоляции от всего, даже от любви, самого болезненного из сигналов. Их песни, переливающимися колокольчиками звенящие где-то в подсознании, были индивидуальны для каждого из них, и со временем Кадгар научился распознавать голоса разных Наару, звучащих в голове и видящих его насквозь. Видеть-то они видели, каким-то своим, особенным зрением, неподвластным пониманию смертных, но вот чувствовать они не умели.
Потому что не были живыми.
Дренеи были живыми. Они были любопытными и деликатными созданиями, и даже их глаза, не обладающие такой важной и привычной деталью, как зрачок, со временем перестали казаться странными. Они охотно делились знаниями и впитывали новые, рассказывали о своем мире, о Легионе, о кораблях, которые они строили, о существах, которых встречали на своем пути, о Наару... Дренеи чувствовали, наверное, даже больше, чем Кадгар. Как будто доступный им спектр цветов, звуков, запахов и эмоций был гораздо шире человеческого. Наверное, так оно и было.
Но они были отстраненны.
Не в том смысле, что они не шли на контакт, о, еще как шли. С Мараадом, в конце концов, он даже смог подружиться. Но все, о чем они говорили, что чувствовали и о чем думали (по-крайней мере насколько маг мог проникнуть в их разум) как будто… совсем не волновало их. Их волновал свет, они ненавидели тьму и презирали скверну. Все. Будто потеряв свой дом навсегда, они лишились той ниточки, которая связывала их безупречные умы с сильными, улавливающими такую невероятную палитру чувств, телами. Красивые живые куклы из другого мира.
Кадгар долго летал кругами между их кораблями, сиротливо оставленными в Пустоверти. Долго спрашивал о топливе, которое они используют, но в ответ получал лишь скудную информацию о каких-то кристаллах, которые дренеи ограняют, заряжают, растирают… Видимо эти кристаллы и были источником энергии их кораблей, магии и даже простых бытовых мелочей. Но где они брали эти злополучные кристаллы…
Он долго смотрел на Острогорье, стараясь не задерживать взгляда на мумифицированных на жаре драконов, с невероятной жестокостью насаженных на острые пики. Огромные гордые чудовища, сами воплощения жизни в самом ее диком, древнем и первобытном обличии, некогда рассекавшие небеса чужого для них мира, теперь были посмешищем для огров и страшилкой для любого незадачливого путника, а у Кадгара вызывали лишь подступающую к горлу тошноту и горечь. Злость клокотала внутри мага при виде этого отвратительного зрелища – но в следующий момент он подавлял ее, устремляясь черной птицей дальше, где за частоколом мертвых агонизирующих пиков, на границе провала в никуда сверкали дивным неземным светом апекситовые кристаллы. Он чувствовал их мягкую магическую вибрацию, заканчивающуюся там, где кристаллы костенели, превращаясь в уродливые шипы. Он смотрел на них, вздыхал и улетал прочь, прочь от этого места, не в силах вынести атмосферы тотальной смерти.
Может быть, каждый из нас время от времени немного впадает в отчаяние и видит зло там, где его нет. Может быть, легких путей просто нет.
- В этом-то вся и беда, понимаешь?, - говорил ему очередной собеседник в шаттратской таверне, печально качая головой и глядя на дно своей кружки, отчего его щупальца слегка поджимались, заворачиваясь внутрь. - Теперь никто ничего не знает. Мы видим только куски, а общей картины никто не видит. С того самого момента… мы все куда-то мчимся, что-то делаем. Мы пытаемся убежать, до сих пор. Выжатые, надломленные, проебавшие все, что можно. Иногда у тебя просто нет выбора. Даже если ты чист, как дождь, и твоя жизнь – лишь отражение тебя же в стекле. Все очень просто. В порядке уже ничего не будет. Мы все в коме, мы потерялись, все вместе – все мы, эредары, эльфы, люди, ты. В этих проклятых землях. Мимолетные встречи и расставания, уже навсегда. Чужие, вечно чужие друг другу.
Кадгар не верил. Он наблюдал. Соизмерял. Считал. Например, деревья в Терокарре. Сколько их вдоль дороги, уходящей вниз, в затхлую топь? В одну сторону и в другую. Чтобы убедиться, что с одной стороны их столько же, сколько с другой. Он изучал прохожих в Шаттрате, какой у них цвет волос. Распределял цвета по оттенкам. Считал, сколько мимо прошло дренеев с темными волосами, а сколько – со светлыми за определенный отрезок времени. И кого было больше. Он смотрел вокруг, а потом пытался припомнить, сколько мусора было набросано на каждом квадратном метре земли. Он считал людей, на которых было надето хоть что-то бардовое, будь то мантия, шарф или ботинки. Он скрещивал пальцы за спиной всякий раз, когда ему попадался плакат, который он не мог прочитать. Каждый раз, когда он видел птицу, пролетавшую в вышине, сердце замирало, хотя он знал, что птицы в этом мире не такие. Он высматривал в толпе дренеек, которые были похожи на дренеек, встреченных раньше; тени существ, когда тени касались краев стен. Все это вместе называлось «в ожидании чего-то». Он искал лицо в толпе, одно конкретное лицо, скрытое среди сотен лиц, – мужчину с зелеными глазами. Он сверялся по информационным щитам. Он считал секунды: сколько нужно времени, чтобы сосчитать деревья. Он наблюдал.
Он взирал на эту копошащуюся кучу-малу, беженцев, путников, героев и думал: почему жизнь вот такая? Почему, Саргерас его подери, она вот такая, жизнь?!

...Кадгар просыпается, видя перед собой только полог большой кровати, чувствуя рядом с собой чужое тепло и мерное дыхание. Закрывает ладонями уши, слыша, что он действительно жив. Медив жив. Его башня жива. Это не сон, все на самом деле. И где-то там, на разных этажах, в разных комнатах, но в безусловно уютных и теплых кроватях видят свои волшебные сны ее чудесные обитатели, так неожиданно наполнившие каждый его день радостью и теплом.
Все в прошлом. Все сомнения, страхи и блуждания во тьме, все поиски того самого, живого, теплого. А было ли оно, это прошлое? Или это был лишь сон? Ведь пребывая внутри сна ты полагаешь, что сон – это реальность. Внутри сна ты не знаешь о мире яви. Как же долго он спал?..
Маг вздохнул, понимая, что загрузил сам себя – а так и до безумия недалеко – и повернулся к тому, кто занимал его мысли все эти годы... вечности... сны?... Сжал его пальцы, вновь закрывая глаза.
И сердце пело.

@темы: мемуары, ifeel, Кадгар

---

препатч, что ты делаешь?

ГДЕ. МОЙ. РАДУЖНЫЙ. КРИСТАЛЛ. АААААА

@темы: легион

---

где-то между "я уже не могу видеть эту картинку" и "да я бы рисовал ее вечность, тут уют" я сказал себе, что хватит, иначе это какое-то наваждение и мне уже не нравится.
А столько еще в задумках!..


детальки

@музыка: SQÜRL – Man Ray's Girlfriend

@темы: созидание, Кадгар, Каражан, isee, Медив