[Wondering-Wizard]

Внезапно фичок!
Пейринг: Медив/Кадгар
Рейтинг: наверное уже можно считать, что есть
Краткое описание: Кадгар возвращается в Каражан, чтобы понять, что происходит с Азерот и как ее спасти. На фоне разворачивается война фракций, но в душе архимага война идет уже много лет. Поможет ли ему его бывший учитель? (Я пока не знаю).
События - актуальные, спойлеры присутствуют. Меч Саргераса в ране, война только начинается.
Предупреждения: рефлексия в неумеренных количествах, много воды, невычитанный текст (я вообще не знаю как это делать), автор даже не смог названия придумать (есть идеи?).
Рейтинга пока нет. Пока. Ничего не обещаю, но надеюсь ::>
Саундтрек: Xzbit - Paparazzi (instrumental), Jon Hopkins - Emerald Rush, Axwell /\ Ingrosso - More Than You Know

Глава первая, в которой Кадгар возвращается в Каражан.

Четыре дня. Четыре дня назад они победили Легион. Четыре дня назад земля содрогнулась, когда ее поверхность пронзил клинок Саргераса, его последнее слово, оставившее глубокую рану в сердце мира. Четыре дня назад закончилась война и началась новая.
Лей-линии, дрожащие под землей словно в лихорадке, заставляли собственные нервы натягиваться. Это было постоянное фоновое чувство дискомфорта, уязвимости, беспокойства, от которого не отвлечься, не скрыться, не забыться. Эта дрожь отдавалась в мыслях тысячами далеких эфемерных голосов, кричащими в агонии. Их неровная, сбивчивая пульсация отражалась даже во снах – каждого мага, и всех тех, кто чувствовал волшебные реки под землей, всех, кто мог ощущать их агонизирующее биение. Что уж говорить о том, что сейчас было небезопасно обращаться к ним. Пока меч – внутри. Пока они не нашли способ извлечь его.
А здесь, рядом с раной, даже его собственный пульс зеркалил их неровные ритмы.
Постоянное чувство тревоги будило внутри воспоминания – не те, которые Кадгар хотел бы вспоминать; чувства – не те, которые он хотел бы чувствовать именно теперь.
Как же было хорошо в бою! Действовать раньше, чем приходили сомнения. Когда ум был сосредоточен на «сейчас», когда скорость событий не позволяла думать ни о чем другом, кроме происходящего на поле битвы.
Как хорошо было в башне Цитадели, когда работа и книги не давали ему отвлечься на посторонние мысли. Как хорошо было отдавать все свое время искателям приключений, загадочным артефактам, исследованию незнакомой земли, дипломатическим встречам. Вся его жизнь до этого момента – череда событий, любопытство, драйв, сложные решения, мысли о чужих судьбах, все дальше уводящие от своей собственной.
Как хорошо было быть просто инструментом в войне против Врага! Он сделал это целью своей жизни, и все остальное казалось несущественным. На все остальное просто не было времени.
И вот, цель достигнута. Почему же внутри так больно, хотя победа осталась за ними? Почему сердце сжимают тиски, хотя он не хоронит никого? Почему, стоит отпустить немного контроля, тело дрожит, хотя он здоров, а все былые раны затянулись? Чья боль кричит в нем? Перепуганный ум ищет причину. Он изо всех сил велит ему просто наблюдать, пытаясь понять.
А было ли так все плохо? Он снова пытается уйти от этого, чувствуя как в горле встает ком. Ведь было столько всего хорошего! Жизнь, наполненная приключениями. Отличные люди, верные соратники, близкие друзья. Был ли он с кем-то действительно близок? Изливал ли кому-то душу?
Лотар пережил с ним… многое. Они ни разу не говорили о произошедшем под Каражаном. Сначала они просто не могли говорить об этом, а потом.. события за событиями наваливались на них одно за другим. Кадгар не хотел тревожить треснувшее сердце воина, лишившегося двух близких людей и родного города. Андуин поддерживал как умел. Например, заставлял его есть и спать, когда он забывал или отказывался.
Туралион был достаточно близок. Улыбка тронула губы Кадгара, когда перед глазами пронеслись воспоминания о приключениях, которые они пережили вместе. Их разговоры у костра в походном лагере, в палатке медиков после очередной битвы, в таверне Оплота Чести за кружкой эля с горьким привкусом мертвого мира. Плечом к плечу, душа в душу. Но Кадгар не мог открыть ему свое сердце. Не мог, не должен был, не хотел. Он был верным другом, он чувствовал многое, но никогда не задавал лишних вопросов. Он знал, как вернуть мага к реальности, едва он замечал, что смурные мысли начинали наполнять его голову. И за это Кадгар был благодарен.
Аллерия, казалось, понимала его без слов. Она как бы видела его насквозь, при этом будучи где-то далеко, глубоко в себе, нечитаемая и отстраненная. Пожалуй, их разговоры можно было пересчитать по пальцам. Эльфийка была немногословна, но каждое слово было на своем месте и не требовало уточнений. Сначала маг приходил в замешательство от острых фраз и пронзающих, пусть и мягких, взглядов, но потом привык. В этом она не отличалась от остальных эльфов, хоть и питала к Кадгару больше тепла, чем любой из них.
Когда они оба вернулись, Кадгар понял, что так, как раньше, уже не будет. Какая радость была увидеть их снова! Конечно, они изменились. Он сам изменился, неважно, прошла ли тысяча лет (представить невозможно!) или пара десятков. Они улыбались друг другу таки же тепло, шутили и подшучивали друг на другом, словно не было всех этих лет. Взгляд Аллерии был холоден, как свет далеких звезд. Улыбка Туралиона не светилась как прежде. А он сам? Он просто смертельно устал.
В памяти проносились лица тех, с кем он пережил моменты своей жизни. Моменты без слов или с громким смехом; с кем-то он хоронил товарищей, с кем-то пил за победу. Кто-то изливал ему душу, кто-то делился сокровенными секретами – а он оправдывал свое имя. Лица героев, такие разные, полные энтузиазма или же разочарования, воодушевления и усталости, равнодушия и ярости.
Были и другие воспоминания. Очень старые, очень личные. Он старался не касаться их вообще. Помогало думать о них как об отстраненных событиях, о фактах, о написанной истории. Иначе – внутри поднималось что-то неконтролируемое, безудержное. Вот и сейчас - в ушах начинало звенеть в такт беспокойных лей-линий, и боль Азерота отзывалась внутри как будто… как будто… это его…
Нет, все не было плохо. Все было просто отлично. В конце концов сейчас он жив, он цел, и магия пульсирует под кожей, готовая подчиниться его зову. Личное должно быть отодвинуто назад. Легион побежден. Он не верил в «насовсем» и «окончательно», но победа была оглушительной и, вероятно, закрепится надолго. Но и цена, которую им пришлось заплатить, была высока. Радоваться не было сил, история продолжалась, события разворачивались дальше, а «мир» оказался более недостижимым понятием, чем во время войны с Легионом. Кто бы мог подумать!
Были вещи поважнее политических игр. Плохие знаки. Этот меч, торчащий на горизонте. Огромное, невообразимо огромное лезвие в сердце Мира. Кровь Азерота, за которую предстояло развернуться новой войне. Ему не нравилось ощущение силы, исходящее от минерала, за которым все носились как безумцы. Это ощущение было совсем не таким липким и душащим, как скверна, не таким окрыляющим, как целебный Свет. Это было за гранью его спектра чувств, возможность описать это словами ускользала от разума в самый последний момент, оставляя только легкую слабость в мышцах и сладковатый привкус на языке.

Кадгар открыл глаза, и они инстинктивно сощурились в ярком, нездорово красном свете, исходящем от нависшего над выжженной долиной клинка. Сердце сжалось снова, в который раз – он бывал в Силитусе всего один или два раза. Не сказать, что это было приятное место –эта пустошь без единого кустика, днем и ночью жужжащая, дрожащая роем силитидов; эти термитники с кружащими вокруг насекомыми, эти гигантские ямы с жуткими жвалами, безумные фанатики-культисты…. Но в Крепости Кенария было хорошо. Возможно он просто привык к суровым ландшафтам Запределья, но было же хорошо! Каландрата, милая эльфийка, хозяйка таверны, ах, как славно было послушать ее рассказы! Вокруг Ан’Киража ходило множество захватывающих баек, а Кадгар всегда был охоч послушать байки, да под мед!..
Теперь нет никаких баек. И крепости нет. И славной эльфийки с ее освежающе-весенней улыбкой и переливчатым смехом, переносящим собеседника из сухого воздуха пустыни под прохладные кроны ясеневого Леса. Все сгорело, обратилось в пепепел, смешалось с песком.
Есть только этот уродливый клинок, эти машины, взрезающие землю, обезумевшие насекомые, два противоборствующих лагеря. Опять война, опять кровь, опять смерть.
Он перевел взгляд на развевающиеся флаги лагеря, разбитого около рудников. Отсюда, с холма, на котором он медитировал, лагерь казался оазисом спокойствия.
Пора.
Было одно место. Одно место… Точка сборки всех лей-линий. Возможно, вполне возможно, что там их дрожь будет спокойнее. Возможно там он смог бы узнать больше. Привести мысли в порядок, поискать в книгах…
Кажется, даже те из героев, что не затрудняются задумываться о происходящем, почувствовали неладное. В этот раз он не нашел для них ни шуточки, ни подбадривающих слов. Его голос звучал глубоко обеспокоено, как не звучал ни разу до этого, ни на диком Дреноре, ни в противостоянии демонам на островах. Интересно, они слышали отзвук дрожащих линий в его голосе? Наверное нет. Кажется, они просто ждали, что он даст им еще заданий.
- …Я отправлюсь в Каражан к своему учителю Медиву. Возможно, из его древних манускриптов я узнаю, как исцелить этот мир.
Даже это сказать было легче, чем в мыслях. Да что уж там, он вообще не думал об этом решении до того, как озвучил его. Идея просто пришла в голову. Или же была неизбежной необходимостью? Было бы странно если бы он просто взял и начал вдруг продумывать свои шаги. Это было бы так не похоже на него! Он даже фыркнул вслух.
В конце концов он и правда не собирался участвовать в этой бессмысленной войне. Но и остановить ее он не мог. Но если он останется в нейтралитете, то и Кирин-Тор тоже. В этом было преимущество его положения. Да, он не доверял им, не доверял ни одному, даже самому распоследнему колдуну в этом городе, но будучи лидером он мог держать всех магов подальше от военных действий. Даларан был бы слишком сильным союзником, реши он принять сторону одной из фракций. Да и он…как мог бы он обернуться против всех тех, с кем он пережил так много на Дреноре и потом, на Островах? Хорошо, что Андуин понимал это. У магов сейчас были другие заботы – требовалось направить много сил на стабилизацию лей-линий, и это могло занять не один месяц. Синие драконы должны были помочь. Жаль, что ночнорожденные решили присоединиться к войне, но хотя бы Окулет согласился остаться в Даларане ненадолго и предоставить свою посильную помощь и знания о силовых каналах.
Земля под ногами загудела вновь, в новом приступе боли. Кадгар сжал Атиеш, и верный посох, едва почувствовав искру его намерения, мерно засветился голубым сиянием, таким же, как и его глаза, в мгновение ока перенося хозяина под затянутое тяжелыми тучами небо к подножию темной башни. Кадгара обдало исходящей от каменного пика мощью.

…Он сделал первый глоток прохладного воздуха, и выдохнул сухость пустыни из легких. Уши резко заложило – звучащий на фоне лихорадочный звон лей-линий резко стал ощущаться везде – ровный, постоянный, безграничный. Гудело все – земля, башня, воздух, само пространство: оно подернулось вместе с очередным вскриком линии под ногами, таким ярким и оглушающим, как землетрясение, только тряслась не земля, а сама материя, из которой состояла и земля, и башня, и воздух – Архимага слегка повело, ему показалось, что небо поехало вниз, а башня начала слегка поворачиваться против часовой стрелки. Солнце, расплывшийся в тонкой дымке облаков огненный шар, казался остановившимся во времени взрывом, слепящим глаза белым сиянием. Во рту пересохло. Земля продолжала проворачиваться, заставляя вспомнить одни из худших моментов Запределья, когда мир разрушался прямо под ногами: Кадгар инстинктивно бросил на себя заклинание замедленного падения, но слова потонули в воздухе, словно он был под водой, а руны буквально слизало с его рук невидимой силой. Скачок, однако, подействовал, но траектория исказилась, и Кадгар полетел на землю с края невысокой каменной ограды, чудом не застряв при перемещении внутри кладки. Когда он вообще последний раз промахивался скачком?! Он?!
Оставшееся расстояние до входа он проделал как можно быстрее, спотыкаясь через шаг, предупреждая новый сильный толчок энергии, идущий откуда-то глубоко из-под земли, из пучка чертовых лей-линий, находящихся под ногами. Только захлопнув дверь с обратной стороны Кадгар запоздало подумал, что внутри башни дела могу обстоять еще хуже, чем вокруг неё.
Но внутри стояла тишина. Как будто снаружи не происходило невесть что с самой планетой. Кадгар глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И снова вдохнул, втягивая носом знакомый застоявшийся воздух, пыльный, слегка влажный, но без запаха плесени. Воздух пах… умиротворением. Спокойствием. Воспоминаниями – разными, хорошими и очень темными. Он пах людьми, которые жили здесь очень давно. Наверное, этот запах мог быть запахом дома. Если бы Каражан можно было назвать так… когда-то.
Каражан… Снаружи он почти не изменился с тех пор, как он увидел его впервые много лет назад. Внутри же, когда он последний раз был тут – башня выглядела искаженной химерой самой себя с искривленным пространством, бесконтрольными видениями и обезумевшими призраками. Коридоры вели не туда, куда они вели изначально, весь верхний ярус завернулся сам в себя, а библиотека, его замечательная библиотека… Библиотека была перевернута вверх дном в прямом смысле. Ну, хотя бы демонов там не осталось, Медив закрыл порталы Легиона, связывающие Каражан с Круговертью, но Башня к тому моменту уже была непоправимо изломана. Впрочем, в ней всегда царили свои собственные порядки. Вот только теперь порядок в ней навести будет несколько сложнее, чем раньше.
Кадгар прислушался к своим ощущениям. Он не чувствовал возмущения энергий, как в свое прошлое посещение. Атиеш в его опустившейся руке коснулся каменного пола, и мягкий стук послал тихое эхо дальше по коридору. Пустому коридору без единого призрака в нем. Башня больше не была мертвой.
На самом деле он ощущал в ней тепло. Тепло было в прохладном воздухе прихожей, в каменных стенах, в течениях магии под ними. Тепло отзывалось волнующей теплотой в его сердце, потому что он знал, чье присутствие было его источником.
Кадгар пошел вперед, и только спустя несколько секунд понял, что коридоры освещены мягким светом холодного пламени. А на парадной лестнице стояла знакомая фигура.

Глава вторая, в которой появляется Медив, но от этого Кадгару не становится легче

- С возвращением, юный господин.
Мороуз выглядел так же, как в его воспоминаниях. Только еще более жутко. Его сгорбленная фигура стала еще более сгорбленной, худоба была буквальным описанием «кожа да кости», причем кости кое-где торчали из-под перешитого камзола, неровно, словно их ломали и вправляли несколько раз. Голос стал еще более замогильным, и лишь заслонки были те же.
Это не помешало Кадгару сгрести старого кастеляна в охапку и крепко обнять его, слегка даже приподнимая легкого старика над землей: только связка ключей звякнула у того на поясе. Последний раз, когда он видел Мороуза – его забрал один из героев. Как он снова оказался в башне?..
Дворецкий, обретя вновь равновесие, не проявил ответного порыва чувств, но его голос прозвучал намного теплее. И этого было более чем достаточно.
- Хозяин ждет вас наверху.
Кадгар кивнул, следуя за кастеляном. В виски ударила кровь, и по позвоночнику прошёл нервный тремор – на этот раз совершенно точно его собственный, не отражающий лихорадку лей-линий. Такой же, как в первый свой день в Каражане, когда Мороуз вел его на первую встречу с Магом.
Что он ему скажет? Кадгар не знал.
Ноги стали ватными, и собственная броня показалась тяжелой. Но как и всегда он просто шёл вперёд, не видя других вариантов.
На этот раз Мороуз вёл его не в обсерваторию. Они прошли по коридорам, которые были длиннее, чем раньше, мимо пустой залы, в которой не осталось наполнявших ее призраков; мимо стены, которой не было, и вместо которой зиял провал в Круговерть; мимо оперы, которая выглядела такой же разоренной, как и в последний раз, когда Кадгар тут был, и свернули в гостевое крыло, на удивление нетронутое ни дикой магией, ни демонами, ни героями, которые, как догадывался Архимаг, по-тихому выносили вещи из Каражана на память. Видимо то, что несколько чемпионов получили артефактное оружие, хранившееся под башней, придало смелости остальным. Отследить это было невозможно, доказать тоже, но Кадгар совершенно точно видел кого-то в плаще с меткой ворона, а в оплоте жрецов он однажды размешивал свой чай очень знакомой серебряной ложкой.
Дворецкий остановился у одной из дверей, пропуская Кадгара вперёд, в большую комнату с горящим камином и тяжелыми занавешенными шторами. Здесь было особенно тепло, настолько, что казалось, ему было холодно все время до этого момента.
Медив сидел у горящего камина в кресле, стоящем боком к дверям, даже не обернувшись в сторону вошедших.
Мороуз исчез совершенно незаметно и Кадгар остался один на один со Стражем. Или бывшим Стражем?.. Сделать шаг вперёд было нелегко, ноги словно приросли к ковру.
«Ну же, соберись, это просто нелепо».
- Медив...
- Я рад видеть тебя, Кадгар, – маг обернулся к нему, огонь отражался в его глазах, а тени, ложившиеся на лицо, сглаживали морщины и старые шрамы. Или он действительно выглядел моложе?..
- Я тоже. Не думал, что увижу тебя снова. Но потом вновь почувствовал тебя здесь. Башня, определенно выглядит лучше. И ты тоже.
Его ноги наконец-то снова стали слушаться, и он сделал несколько шагов, остановившись рядом с креслом, глядя на своего бывшего учителя. Как же давно... как же давно все было. Сколько воды утекло... И все же они здесь. Живы, оба. Медив выглядел... умиротворённым. Его глаза были ясны и наполнены ленивой силой. Седые пряди из волос исчезли, а борода была аккуратно подстрижена. Если бы Кадгар не знал, не помнил всего случившегося, он бы не поверил всей истории с Саргерасом, одержимостью, Порталом...
- Налюбовался? - из размышлений его вырвала тихая усмешка. - Ты ведь не просто посмотреть на меня пришёл, Юноша Верный?.. - старший маг улыбался, и в груди у Кадгара стало ещё теплее.
Так тепло... Так спокойно... Так хочется просто…
Он моргнул и слегка покраснел. Перед Медивом он чувствовал себя юнцом.
- Я... Да, верно. Медив...я пришёл не просто так. Я знаю, башня твоя и библиотека тоже... но мне нужны книги. Ты знаешь, что Азерот ранена, а эти… идиоты затеяли войну между собой. Я отказался участвовать в этом, я боюсь, что нас ждут вещи пострашнее междоусобицы. Легион побеждён, но знаки, предчувствие, Магни... Магни говорит, под землёй неспокойно. Я тоже чувствую это, всем своим нутром. И ты, ты ведь тоже это ощущаешь! Вокруг башни линии словно с ума посходили, удивительно, что в Каражане так спокойно, - Кадгар выдохнул и глубоко вдохнул, потому что говорил он все это на одном дыхании, - Помоги мне, пожалуйста!
Во взгляде Медива мелькнуло что-то нечитаемое... разочарование?.. грусть?... боль?.. Но лицо не изменило выражения. И даже улыбка осталась той же. Он повернул взгляд обратно к камину.
- Оставайся столько, сколько тебе нужно. Ты сам знаешь, где все книги. Разобраться, правда, будет ещё сложнее чем раньше. Я занимаюсь восстановлением башни, но постараюсь помочь, чем смогу.
- Я тоже могу помочь...
- Нет, - в голосе мага прорезалась сталь, но он тут же смягчился, - Спасибо. Я справлюсь сам.
Кадгар только кивнул, потупив взгляд. Возникла неловкая пауза. Пальцы Архимага сжали Атиеш, по привычке цепляясь за него как за опору, безмолвную помощь в нелёгком в решении.
- Можешь занять любую комнату, - прервал тишину Медив, - но дальше Зверинца творится полный хаос, там небезопасно ночью. Демонов больше нет, но иногда появляются аномалии, даже самые простые заклинания могут приводить к непредвиденным результатам.
Кадгар кивнул. Старший маг снова обвёл его взглядом, прежде чем потянуться к бокалу, стоящему на столике рядом, и вернуться к созерцанию огня.
Архимаг вышел из комнаты, чувствуя себе более опустошенным, чем на том холме в Силитусе. Действительно, с чего он ожидал более доверительных отношений между ними? В глубине души он надеялся, но на деле был реалистом. То, что Медив разрешил ему остаться, уже было прекрасно. Он мог просто прогнать его, учитывая все обстоятельства. А теперь Кадгар сможет заняться исследованиями. Сможет сделать что-нибудь... хоть что-нибудь. Быть полезным. У Медива же другой путь. Он ведь сам сказал. И голос его был... теплый. В том разговоре, после битвы за башню. И сейчас тоже. И его взгляд... такой знакомый, такой родной.
Он нашел незапертую дверь в крыле напротив. Комната в ней оказалась совсем небольшой, но ему она пришлась по вкусу. Большие пространства отвлекали, да и к тому же, он не собирался проводить в ней много времени. Балдахин над большой кроватью обветшал, лак с надголовника слез, но пара заклинаний – и кровать была как новая.
Кадгар улыбнулся, небольшим движением пальцев зажигая камин и свечи. В комнате сразу стало теплее. Было так приятно видеть его снова. Быть здесь, в этой башне, где он учился у Великого мага. Те дни были лучшими – пока не начались события, изменившие всю его жизнь. Оставившие так много шрамов. Он тряхнул головой - все эти мысли не приводили ни к чему, кроме боли внутри. Он не мог... не должен был думать об этом. Он должен выспаться, а завтра – заняться работой.
Мороуз появился со стопкой свежего белья раньше, чем Кадгар успел подумать об этом.
- Спасибо, Мороуз. - Маг наблюдал, как ловко дворецкий стелет новые простыни и взбивает залежавшиеся подушки. - Ты же останешься теперь с ним? Ты не в обиде, ведь правда?
Старик, направлявшийся к большому платяному шкафу за одеялами, остановился на мгновение, а потом продолжил своё дело.
- Моя работа – присматривать за башней. И Магом. Теперь и за тобой.
Кадгар кивнул, отодвинувшись в сторону, чтобы не мешать управляющему. Наверное, Мороузу не нужны были объяснения. Он снова почувствовал неловкость, как и в разговоре с Медивом. Да что ж это такое, почему он ведет себя так странно и глупо? Так сложно было подбирать слова, язык едва связывал их в осмысленные фразы, которые не казались ему такими, стоило им прозвучать вслух.
Мороуз, закончив стелить постель, откланялся и ушел, а Архимаг сел на кровать, расстегивая ремешки оплечья, снимая с себя броню и сапоги. Внутри было пусто, а плечи опустились под тяжестью мыслей. Он внезапно почувствовал себя очень старым и очень уставшим.
В конце концов то доверие, которое было между ними давно... было давно, думал Кадгар, заворачиваясь в одеяло. Он вымотался, не столько физически, сколько морально – он давно не засыпал в такой тишине, под звук лишь собственного пульса и потрескивающих поленьев. Вибрации энергий ощущались едва слышным фантомом, а значит сегодня он мог видеть свои собственные сны.
Камин хорошо прогрел воздух в комнате, но ему все равно было холодно.
Он ведь… убил Медива, даже если это и освободило его. Он не сделал достаточно тогда, когда мог, не смог помочь ему раньше, чем Саргерас окончательно лишил его воли. Он предал его доверие тогда. А теперь? Он же ему больше никто.
Сон постепенно одолевал его, успокаивая ноющее сердце. Мысли рассеянно цеплялись за сознание.
Он же... из Кирин-Тора. Он глава Совета. Медив ненавидел и не доверял Кирин-Тору. С чего бы ему ожидать другого отношения к себе?..

Глава третья, в которой Медив пытается быть дружелюбным, но Кадгар... вы только посмотрите на этого зануду!

Кадгар остался. После того, как Каражан был очищен, а порталы закрыты – башня начала восстанавливаться. Возможно дело было в присутствии Медива. Однажды забрав наполнявшую башню магию, он в каком-то смысле связал себя с ней, отдавая теперь часть этой силы обратно. Кадгар догадался об этом, когда заметил, как меняется пространство в зависимости от изменений настроения бывшего Стража. Кажется, изменения действовали и в обратную сторону.
Медив иногда уходил в какое-нибудь крыло на весь день, распутывая узлы коридоров, сшивая пространство там, где оно было разорвано и где башня продолжала проваливаться в Круговерть Пустоты. Иногда она сопротивлялась, и Кадгар видел, как Медив проносился по коридору хмурый, с глазами полыхающими арканой, и в тот день больше не показывался.
Сам он в основном обитал в библиотеке. Главная библиотека была в полном хаосе, и сколько бы Кадгар не пытался разбирать ее, перекладывая книги, сдувая пыль и разгребая столы, через несколько часов все снова возвращалось в чудовищный вид. Он грозил пальцем книжным полкам, книги на которых отказывались вставать на места, но башня словно насмехалась над ним. Кадгар злился, ругался, топал ногами, упрашивал и умолял ее о сотрудничестве, но все было бестолку.
Малая библиотека была более дружелюбна, но добираться до неё до сих пор приходилось через огромный разрыв в пространстве, ведущий в Круговерть. Это было огромный источник сырой магии, контакт с которым каждый раз приводил к неожиданным последствиям. У мага чесались руки поэкспериментировать с ним, но без разрешения Медива он не решался.
- С ним надо что-то сделать, - говорил Кадгар при встрече со старшим магом, которого он видел довольно редко. Чаще всего они встречались в столовой за завтраком, который подавал (и, вероятно, готовил) Мороуз. - Он увеличился с тех пор как я был здесь последний раз. Может быть вместе мы могли бы...
Медив поднял бровь.
- Занимайся тем, за чем ты пришёл, Кадгар. Моя башня - это мои заботы.
Кадгар молчал, в горле что-то сжималось от обиды. Он мог уговорить даже самого упёртого гоблина и высокомерного эльфа, он вёл армии, он согласовывал перемирие смертельных врагов, но он ничего, ничего не мог противопоставить своему бывшему учителю. Каждый раз когда их разговор заходил дальше конкретных книг или вопросов Медива и рассказов Архимага о том, что происходит в мире, и касался чего-то более личного, чем проблемы Азерота, во рту у Кадгара пересыхало, а на грудь падала плита весом в тонну, лишая возможности трезво соображать, и все силы уходили на то, чтобы взять себя в руки.
Кадгар не понимал и винил себя за несобранность, чувствовал на себе острый взгляд зелёных глаз, извинялся и переводил разговор. Иногда разговор переходил снова на книги, иногда Медив просто уходил. Или продолжал молчать, пока Кадгар не уходил сам.
В такие моменты его внутренности выжигал едкий огонь и сосредочиться на книгах было особенно сложно.
Ночами было ещё хуже. Кадгар спал плохо - обычно он оставался прямо в одной из библиотек на кушетке или же уходил в одну из гостевых комнат. Его спальня, в которой он остановился по прибытию, была слишком далеко от библиотеки, а один раз он даже не смог найти ее – Каражан завел его в какой-то тупик, а обратно он смог выйти только через подвалы, и потом остаток вечера занимался тем, что чистил свои наплечи от липкой паутины, которую не брали его заклинания. Он несколько раз пытался найти свою старую комнатку, в которой он жил во времена своего обучения, но коридор, в котором она была на его памяти, каждый раз приводил его в другое место.
Иногда он лежал большую часть ночи, глядя в высокий потолок развалившейся библиотеки, уходящий в никуда. Иногда, после нескольких часов такого созерцания он вскакивал и снова садился за книги. Иногда он выходил из башни подышать воздухом и послушать горестную песню лей-линий. Их агония поутихла, и потоки пришли в шаткое равновесие, но они продолжали дрожать и трепетать под землей, словно поскуливая от боли.
Теперь, хотя бы, до него доходила почта. Мороуз каждое утро приносил внушительную пачку корреспонденции - большая часть в лиловых конвертах, с отчетами Кирин-Тора и документацией, требующими его подпись, но были и письма с синей королевской печатью со львом, сообщавшие о происходящем на фронте, и обычные, чаще от знакомых торговцев и ремесленников Даларана с вопросами или рекламой. Были письма с просьбой о помощи - кто-то просил его помочь на войне, кто-то с новым артефактом. Были письма от... поклонников. Кажется, кто-то по нему действительно скучал. Некоторые трогали его сердце, некоторые вгоняли в краску, а один раз он достал из увесистой посылки книгу из серии скабрезных романов со своим портретом на обложке. После этого он перестал вскрывать такие письма. А книжку спрятал подальше.
Один раз Медив застал его с кипой писем за завтраком. Маг прошёл мимо него с тихой усмешкой, приняв тарелку с кашей от Мороуза и какое-то время просто сидел и наблюдал, смакуя свой завтрак, за тем, как Кадгар выводит строчку за строчкой.
- Я бы ответил короче.
- Мне нужно ничего не упустить,- ответил младший маг, не поднимая головы. - Точность никогда не помешает, я должен убедиться, что они все поймут и смогут выполнить свои задачи... - он запнулся и поднял голову на улыбающегося Медива, внезапно почувствовав себя занудой.
- Раньше вся почта приходила мне, – Маг качнулся на стуле, вставшем на задние ножки, задумчиво облизывая ложку, - Но отвечал на неё все равно ты. И какой же теперь ключ к их шифрам?
Кадгар стушевался, снова уткнувшись в письма, но это, конечно же, не могло спрятать его румянец.
- Антология о повадках воронов.
Медив рассмеялся.
- Отлично придумано. Хотя книгу можно было бы написать и лучше. Очень много неточностей, а о токовании вообще не сказано ничего толкового, - он усмехнулся, глядя на Кадгара с лукавой улыбкой, - Но что об этом могут знать друиды?.. Кстати, как поживает Малфурион?..
Архимаг пересказал последние события из Рощи Снов. Медив не отрывал от него взгляда все время, пока тот говорил, словно Кадгар был интереснее, чем его рассказ. В зеленых глазах солнечными зайчиками плясали частички магии, а глубина зрачков завораживала до мурашек.
- Что?.. – наконец не выдержал младший маг, сбившись с повествования. – Что-то не так?
Медив прищурился, наклонившись ближе к нему над столом, - Я не могу понять, что держит тебя, Кадгар?
- Держит? – он не понимающе нахмурился, - Я не…
- Ты берешь на себя слишком много.
- Я беру столько, сколько необходимо. – Кадгар опустил глаза, собирая все письма в две стопки – одна отправилась в его сумку, он ответит на них позже, вторую он собирался отдать Мороузу для отправки. Он не готов был обсуждать это. Перед своим учителем он чувствовал себя уязвимо. Он не мог, не должен был чувствовать себя так. Не сейчас, не тогда, когда столько лежало на его плечах. Не тогда, когда весь мир погряз в бессмысленной грызне и помощи ждать было не откуда. Не тогда, когда верные ему люди и друзья сражались друг против друга на общей земле.
Медив, вероятно читал его мысли. Он ведь забыл это мягкое, ласковое и невесомое чувство его магии, ненавязчиво касающейся его собственного поля, легче, чем касание воздуха. Внезапно стало так приятно… так легко…
- Ты ведь не один.
Кадгар поднял на него глаза, в них мелькнуло непонимание, робкая надежда, но в следующий момент он вздрогнул, словно его пронзило болью.
- Нет, Медив. Я один, - мягко ответил он, поднимаясь из-за стола. - Прости, мне нужно работать дальше.
Страж закрыл глаза, слушая как он уходит. Он подождет еще.

Глава четвертая, в которой лучше все еще не становится. Но скоро станет. Возможно.

Пару раз Кадгар летал в Даларан, когда его присутствие было необходимо. Хотя, кажется, это Модере было необходимо убедиться, что он в порядке: все равно почти все насущные проблемы в его отсутствии вела она. И ещё парочка чудесных сфер мудрости. Насчет компетентности последних он сомневался, но они вполне подходили для рутинной работы, в которой не требовалось принимать сиюминутные решения.
Модера при встрече была подозрительнее, чем когда либо раньше, вздыхала громче обычного, но вопросов не задавала, только подсовывала ему бумажки и пересказывала последние новости. Им удалось стабилизировать линии, но поддерживать их приходилось постоянно. Сейчас представители Кирин-Тора находились в разных уголках Азерота, работая сразу в нескольких местах. Даларан опустел, в нем находились по большей части студенты и те из героев, которые не успели присоединиться к боевым действиям, все еще оставаясь на Островах по тем или иным причинам.
- Ты похудел, - заметила Модера, когда Кадгар уже собирался обратно, - Не забывай, пожалуйста, есть. Ты же знаешь, мы прекрасно справимся и без тебя, но с тобой в Совете как-то поживее, - она впихнула в его руки бумажный пакет из «Звездных сладостей», - Да, твои любимые. Пришли, пожалуйста, ту книгу по забытым рунам Ульдума, о которой я говорила. В библиотеке Стража она должна быть.
Конечно, Кирин-Тору всегда нужно было что-то от него и библиотеки Медива. Не то, чтобы он был против, когда в его руках был пакет со штруделями.
Кадгар потихоньку перетащил самые необходимые вещи из своего кабинета в Аметистовой Цитадели в библиотеку, устроив себе уютный уголок посреди хаоса. Вещей у него было немного, по сути они все помещались в его походную сумку, заполненную в основном всякими безделушками, которые он любил собирать во время своих путешествий. Но кое какую дополнительную блажь он позволил себе – любимую подушку в кресло, привычную чашку, связку черных перьев и еще одну – синих с ярко желтыми кончиками, собранных на Аргусе. Писать ими было не очень удобно, но Кадгар любил крутить их в руках.
Стопки книг на столе сменялись, он передвигался от полки к полки, от шкафа к шкафу, но не находил ничего, что могло бы помочь ему в поисках ответов. Ответов на вопросы… а какие, собственно, были вопросы? Кадгар прокручивал в голове воспоминания, случайные и подслушанные разговоры, речи Магни, отчеты героев… он искал упоминания о сущности Азерота, странные случаи и истории, хоть что-нибудь похожее, какие-то легенды, мифы…
Единственное утешение – чем глубже он закапывался в книги, тем меньше его беспокоили собственные душевные метания, тем меньше он вообще задумывался об этом. Ему было комфортно в этой уютной иллюзии, которая разворачивала сцены из времени его ученичества. Библиотека, книги, тишина, и все время в его распоряжении. Присутствие Медива, ощущаемое в каждой пылинке, витавшей в воздухе и оседающей на книгах. Что могло быть лучше?..
- Холодно, - прокомментировал Медив, проходя мимо него.
Кадгар поднял голову и обернулся с озадаченным выражением лица, но маг, судя по всему, не собирался продолжать.
- Я не вижу никаких зацепок, - признался он. – Я даже не знаю от чего отталкиваться. Ничего похожего в истории не описано.
- Ничего похожего и не случалось.
- Да, я знаю… Кровь Азерота должна быть связана с арканой, верно? В прошлый раз, когда земля раскололась, появился Источник Вечности. Возможно это похоже…
- Ты слишком зацикливаешься на том, что уже было, - Медив удобно устроился на тахте с книгой, пледом и ароматным чаем из мироцвета, явно наслаждаясь жизнью.
- Я… Если ты что-то знаешь, мог бы и сказать. Это и твой мир тоже, - обиженно сказал Кадгар. – Ты знаешь больше чем кто-либо, и если у тебя есть какие-нибудь идеи… эй! Откуда у тебя эта книга?!..
Медив читал последний скабрезный роман с портретом Кадгара на обложке.
- Я подписан на новинки, - просто ответил он, глядя на него поверх страниц, - Я бы с удовольствием помог, но ты ведь и сам все знаешь. Ты написал об этом целый трактат.
Кадгар посмотрел на него непонимающе. Медив закатил глаза.
- Твои «Размышления о множестве миров». Ты знаешь о Бездне больше, чем тебе кажется.
- Это просто предположения и теории… - архимаг смутился, но внутри разлилось приятное чувство от осознания того, что его учитель читал его старую книгу.
- Половина книг в этой библиотеке – это теории, не проверенные на практике.
- Да, но я был в Запредельной Тьме после этого, и потом еще этот Дренор, в «Размышлениях» нужно многое переписать…
- Видишь, ты знаешь больше, чем написано в этих книгах, - продолжил Медив, - Твой опыт ценнее сухих теорий.
Кадгар нахмурился, пропустив последние слова учителя – вместо этого его внимание зацепилось на слове «бездна».
- В последнее время активность созданий Бездны увеличилась. Это… может быть связано с мечом Саргераса?
- Теплее, - улыбнулся Медив. Он явно не собирался помогать ему слишком сильно.
- Это связано с самим Саргерасом? Он как-то влиял на Бездну? Нет, вряд ли. Он же титан, он не связан с Тьмой, и демоны тоже. Он… он мог бояться ее? - Кадгар следил за реакцией Медива, его глаза расширились, - Что? Серьезно? Но как… почему?
Медив неопределенно подернул плечом и отложил книгу.
- Я не знаю почему. Саргерас… - он сделал глубокий вдох, касаясь своей груди, словно это имя тревожило старую рану. Кадгар отвел глаза, от этого движения ему самому стало больно. – Он опасался Бездны. Я знаю об этом меньше, чем мне хотелось бы. Тьма, вероятно, сильнее скверны просто по факту фундаментальности понятия, но скверна – более активная стихия. По-крайней мере в нашем мире. Мотивы Легиона были понятны. Мотивы созданий Бездны – нет. Тьма противостоит Свету, но, вероятно, есть мотивы глубже простой дуальности. С другой стороны, что может быть глубже этого? Как думаешь?
Как же это было похоже на то время, когда он учился у великого мага! Медив задавал больше вопросов, чем давал ответов, заставляя Кадгара думать самому, а не подбирать наилучшее из существующих решений. Медив превращал любой разговор в увлекательный квест. Даже если ученик был далек от верного ответа, он готов был выслушать его рассуждения. Часто в его ошибочных предположениях обнаруживались новые перспективы и оригинальные решения. Медив не торопил его и никогда не осуждал. Кадгар всегда получал чистое наслаждение от такого рода разговоров, и ни с кем больше он не мог говорить так же открыто и так же бесстрашно.
- Йогг-Сарон несмотря на заточение подчинил наблюдателей титанов в Ульдуаре. Ох, я так огорчился, что пропустил все события на Нордсколе!.. – Кадгар был совершенно искренен расстроен по этому поводу, – Так вот, если аватара одного Древнего Бога могла влиять на наблюдателей, то… В «Упорядочивании Азерота» написано, что титаны заточили древних богов под землей. Они не смогли их убить. А ведь Древние Боги это не единственные проявления Бездны, я уверен, что есть что-то похуже… - Кадгар поднялся и нервно прошелся туда-сюда, запустив руку в свои волосы, - Всегда есть что-то похуже. Если даже Саргерас боится Тьмы… Да мы ведь и не встречали даже этих самых богов в их реальном обличье. Еще эти культисты в Силитусе оживились, чувствуют они что-то… А если… – он остановился и посмотрел на Медива со слегка безумным выражением, волосы, обычно аккуратно зачесанные назад, так и остались взъерошенными после пальцев, - если идти от обратного – вот, у нас есть Наару. А какая равная сила Наару на стороне Тьмы? Если они дуальны, то есть что-то противоположное. А'дал должен знать. Но он никогда не говорил мне ни о чем, связанном с Тьмой. Даже о Древних Богах. Возможно мне стоит отправиться в Запределье и спросить его еще раз…
- Создания света довольно категоричны, - заметил Медив, подняв бровь. Он заметно помрачнел при упоминании Запределья и как будто потерял интерес к разговору, - Как и их последователи. Почему ты не поговорил с Аллерией?
- Мне… не удалось поймать ее наедине.
- Как безответственно.
Кадгар вновь почувствовал уже почти привычный ком в горле. Почему Медив так себя вел? Он снова сказал что-то не то? Да, он не поговорил с Аллерий тогда, когда мог. Это было глупо с его стороны, его напугал этот бездонный холод в глазах старой подруги. Он потерял ее и Туралиона много лет назад. Он хранил теплые воспоминания в своем сердце. А каждый разговор с ними оставлял новое воспоминание, в котором он был для них всего лишь одним из старых знакомых. Возможно он хотел слишком многого, для них времени прошло куда больше, чем для него. А потом этот меч, вся эта суета, и он не виделся с ними после Виндикара.
А тут еще и Медив теперь. Смотрит на него своими изумрудами, приковывая к месту и заставляя мурашки маршировать по позвоночнику.
Ох, почему же так все сложно?!
Кадгар повернулся к нему спиной и вернулся к столу, закрывая чернильницу и аккуратно складывая перья. Несколько свитков пергамента он возьмет с собой, перечитает свои записи перед сном.
- Я, пожалуй, пойду.
- Я не хочу, чтобы ты возвращался в Запределье.
Кадгар обернулся. Медив поднялся со своего места, направляясь прямо к нему.
- Я не хочу, чтобы ты говорил с А'далом снова.
- Что… - Кадгар хотел было возмутиться, но импульс арканы толкнул его назад, припечатывая к ближайшему книжному шкафу. Его сердце ускоренно забилось по мере приближения Медива. Страж вытянул руку и коснулся его лба – сильнейшая боль пронзила его голову, перехватывая дыхание, заволакивая взгляд серой дымкой, вырывая из глубин подсознания воспоминания…
… Выжженая земля под разорванным небом посреди нигде. Их небольшой оплот, разросшийся за пару лет в полноценную крепость. Последний год был затишьем, но разрушенный мир, опустевший в первые дни после катастрофы теперь наполнялся демонами, проникавшими сюда из Круговерти, а они все не решались идти дальше. Запасы кончались. Последний из разведчиков не вернулся, и командир не мог принять решения уже неделю.
Ему так не хватало Туралиона. Ему не хватало Аллерии. Ему не хватало Лотара. Ему не хватало своей семьи. Ему не хватало Медива… больше всего ему не хватало Медива. Как бы он хотел поговорить с ним!.. Поделиться своими наблюдениями, показать ему свою книгу, что бы он сказал о ней? Как бы он хотел увидеть его… Медив ведь вернется в Азерот, как обещал в том видении. Вернется лучшим, чем он был, без демона в голове, без вины в сердце. А он умрет здесь.
Зрение плыло, и ноги слушались плохо. Кадгар был пьян. Этого добра у них хватало. Еда почти закончилась, вода тоже. Зато оружия и эля благодаря дворфам было больше, чем было нужно немногим оставшимся в живых.
Он бросил свою кружку и заставил ее остановиться в полете, провернуться вокруг своей оси и описать в воздухе ровный круг. Медив бы гордился его левитацией в таком состоянии! Кадгар рассмеялся и заставил кружку разбиться о ближайший осколок камня, сиротливо висящий в пространстве.
Он умрет здесь, рано или поздно. Он должен был умереть раньше, как было в его видении в Каражане. Должен был умереть, когда их армия была больше, когда орки были большей угрозой, чем сейчас. Почему он не умер? Почему?!
Камень разлетелся вдребезги от яростной огненной глыбы, посланной магом: Кадгар потерял равновесие и едва не упал на землю.
Все было зря.
Он снова выпрямился, направляясь в сторону края земли. Еще несколько камней разлетелось огненными осколками, пара рассыпалась в прах от ударов аркановых вспышек. Аркана требовала больше сил, чем огонь, и он снова пошатнулся. Еще одна вспышка поразила сгусток аномалии у края.
Он закрыл портал, но обрек их всех на гибель. Он подвел их. Он ничего не смог сделать. Он дерьмовый маг, дерьмовый друг, дерьмовый ученик.
У края кружилась голова, сознание просто не могло воспринять отсутствие пространства дальше кончиков его сапог. Кадгар упал коленями на острые камни, не чувствуя боли.
Медив был бы разочарован.
Он коснулся мертвой земли ладонями, посылая в нее всю свою магию, желая выжать себя до капли. Аркана пульсировала под пальцами, слегка обжигая кожу холодящим ощущением силы. Его жизнь, его магия, к чему она теперь?.. Земля треснула с гулким звуком, камни под его ногами накренились и кусок материи откололся от основного пласта.
Кадгар посмотрел на свои трясущиеся руки, покрытые морщинами и шрамами. Даже если… даже если бы они снова встретились… Он ведь такой старый…
Слезы, скатившиеся по щекам, упали на землю ледяными кристаллами. Пространство быстро становилось разреженным, уши заложило. Холодный воздух на вдохе казался обжигающим, забирая тепло из его легких, но Кадгар дышал, дышал и чувствовал, как покрывается изнутри ледяными иголочками его горло. Остатки магии он отдал своей последней опоре. Земля раскололась на части, и маг провалился во Тьму.
… Он не знал, сколько прошло времени. Блуждал ли он там в сознании, или это был лишь сон. Он не чувствовал своего тела – оно парило в невесомости космоса, маленькое и безжизненное. Он не знал ни одного языка, на котором он мог бы выразить себя. Он не принадлежал своему миру. Но он был собой больше, чем когда либо. Весь мир был опрокинут, разлившись, словно вода из ведра, являя перед ним образы воспоминаний, его чувств, всего, что он познал за свои двадцать с небольшим лет.
Тогда из Тьмы появился Свет, самый осмысленный свет, который он мог себе представить, он светился и сверкал с устрашающей яркостью, мерцая миражом посреди пустоты. Из глубины света раздался могучий грохот, подобный тысячам одновременным ударом грома.
Свет, невыносимый для взгляда, пронзил его разум своим сиянием, пугая и заставляя отпрянуть. Другой свет, более мягкий, обласкал его душу, даря наслаждение.
Наару.
А'дал мягко проник в его мысли и воспоминания, в одно мгновение узнав все о нем, его жизни, о Запределье и Азероте, о людях, об орках и демонах, о войне и Саргерасе.
Свет разогнал темноту, наполнив его потухшие глаза теплым сиянием. Свет осветил его душу, самые потаенные ее уголки, обнажив ее перед ним же самим. Свет простил все его ошибки, освобождая от вины. Свет проник в его разум, даря надежду на будущее и силы на движение вперед. Свет ослепил мысли и воспоминания, заставив забыть тревоги и тоску. Свет убаюкал его сердце, запечатав боль глубоко внутри, чтобы она не отвлекала его от миссии. Свет усмирил горящие внутри желания, чтобы они не мучали его больше. Свет выжег любовь, самый болезненный из сигналов, чтобы он смог двигаться дальше. Свет помог ему вернуться. Свет помог им всем.
Кадгар застонал от боли, чувствуя как пульсирует его голова. Медив убрал пальцы от его лба, его взгляд – смесь шока и ужаса. Он отступил назад, и магия, удерживающая Кадгара рассеялась, роняя его на колени, и Архимаг оперся об пол ладонями, невидяще глядя перед собой, не замечая, как слезы заволакивают взор. Он… он не помнил этого всего. Это не беспокоило его все эти годы, давая возможность двигаться вперед и не оглядываться. Он не просил лезть в его голову. Что бы там ни было.
- Кадгар… Я могу помочь. Я догадывался о том, как могли повлиять на тебя Наару, но не знал, что это было… так, - голос Медива слегка дрожал, но его тон был совершенно уверенным. – Мы можем поговорить…
Архимаг поднялся, даже не глядя на него, его глаза слабо светились голубым от переполнявшей его ярости, хотя он даже не знал, на кого он вообще сейчас злился.
- Кадгар… - Медив коснулся его плеча, но тот отшатнулся от него.
- Не трогай меня. – Кадгар не узнал свой голос, охрипший и низкий, - Не. Трогай. Меня.
Он покинул библиотеку в пару скачков, и через несколько мгновений Медив уже не чувствовал его присутствия в башне.

Глава пятая, в которой Кадгар пытается найти выход эмоциям

Он был зол. Ах, как он был зол! Он никогда так не злился!
Как посмел он залезть в его голову! Как посмел он увидеть его воспоминания! Воспоминания, которых не помнил он сам, которые приносили ему боль и которые… которые стер А’дал.
Проклятые Наару!.. Проклятый Медив... Неужели он настолько бессилен? Почему это вообще происходит с ним?!
Кадгар телепортировался в первое возникшее в голове место. Кратер Даларана. Эти развалины не заметят парочки разбитых ледяными копьями стен и стертых с лица земли призраков.
Мысли метались в голове, не зная за что зацепиться. Злость, обида, разочарование не давали сосредочиться, и вместо точечных ударов в разрушенное здание прилетел бесформенный магический всплеск, разбив кладку на ледяные осколки: один из них пролетел мимо его лица, процарапав щеку.
Он почувствовал внезапное непреодолимое желание как-то навредить себе, сделать хоть что-нибудь…
Нет. Это несерьезно. Это не его мысли, не его чувства. Почему он это чувствует? Почему он так думает? Нет-нет-нет.
Чародейский обстрел превратил остаток стены и парочку блуждающих рядом фантомов в пыль.
Кадгар сел на ближайшие камень, пытаясь собрать свою волю в кулак. Так не пойдет. Он не может себя контролировать, он не может контролировать свою магию. Это не дело. Нужно успокоиться. Воздух вокруг него потрескивал от напряжения, переливаясь темными оттенками тайной магии.
Пожалуйста.
Вдох. Выдох.
Он попробовал войти в медитацию, но даже в этом состоянии мысли бегали, не давая ухватить за одну, а подводящие чувства сменялись калейдоскопом. Ещё одна фиолетовая вспышка расцветила землю протуберанцами разлившейся магии.
Значит, все эти годы он держал в себе столько всего. А’дал подавил старые воспоминания и боль, а магия позволяла выплеснуть новые, не задумываясь о них. Он всегда был сильным магом… Но это же к лучшему. Ему ничего не мешало. А сейчас он полон противоречий, и память подкидывает горькие образы один за другим. Он снова видит себя в Шаттрате, когда он так стар и слаб, снова видит закрытие Портала, лишающее его и всех, кто остался, последних надежд. Он видит смерть Медива, чувствует тяжесть клинка в своих руках. Он видит свою семью – смутный образ далекой, чужой жизни. Свет, он ведь даже не помнит их лиц.
Так много всего. Как он мог не чувствовать этого раньше?
Интересно, Зе’ра также повлияла на Туралиона? Он, конечно, паладин, но провел с ней куда больше времени. И потом, когда Иллидан разбил ее… что он ощутил? Было ли у него столько же подавленных чувств? Но у Туралиона была Аллерия. А у него?..
Кадгар внезапно понял, что злится не на Медива. И не на А’дала. Злость была направлена на себя. Он же... он вообще не жил. Ему нечего вспомнить, кроме собственной одержимости Легионом, книгами и магией.
Или есть?
Нет, все-таки он не жалеет об упущенном. Он гордится тем, что сделал, чем пожертвовал ради своих целей. Смог бы он стать тем, кем стал, если бы отвлекался на все свои переживания и… желания?
В груди появилось слабое теплое чувство зарождающегося заклинания. Ах, как давно он не пользовался огнем!
Лей-линия под ногами охотно отозвалась, и его лицо осветил небольшой огненный шар, умостившийся на ладони. Нет, не всегда было так тяжело.
Он был счастлив в Каражане, когда учился у Медива. До того, как он узнал о его одержимости, до того как случились все события – он был счастлив. А потом он покинул ее пустым, лишенный своей молодости и своего сердца.
Шар в его пальцах раскрылся вьющимися лепестками, выпуская наружу маленькую огненную птичку – свободное создание, рожденное из его ярости, не устремленной к цели. Феникс вспорхнул с его ладони, расправив искристые крылья, и взвился в небо, рассыпавшись пеплом где-то высоко над землей.
Удивительно, но ему стало легче. Он встречался с демонами, созданиями тьмы и света, живыми мертвецами, могущественными духами, он врывался в чужие миры и становился там своим, но встретиться с самим собой было сложнее всего.

Кадгар вернулся в Каражан когда уже стемнело. В гостевой комнате, в которой он расположился, его ждал ужин, заботливо оставленный Мороузом и предусмотрительно закрытый колпаком, чтобы сохранить тепло. И как только дворецкий догадался, что маг вернется сегодня и не отправится в библиотеку по своему обыкновению, а решит запереться в своей спальне?.. Мороуз был удивителен. На подносе оказалось превосходное жаркое с тушеными овощами – Кадгар не стал гадать, откуда берутся продукты. Многие вещи, происходящие в этой башне всегда были загадкой без ответа.
Ему стало легче, стоило тяжелой головы коснуться подушки. Завтра все будет как раньше. Никаких лишних мыслей. Ему предстоит снова пройтись по томам, которые он использовал, когда писал свою книгу. Нужно выспаться. Нужно сосредоточиться. Отбросить личное… Вымотанный своей недавней истерикой и умиротворённый приятной тяжестью в животе после еды, маг быстро заснул.
Сны были... необычные. Смутные образы становились ощущениями, неясные лица сливались с мыльным цветастым фоном. Чьи-то руки касались его с нежностью и успокаивали его напряженные мышцы. Чьи-то губы дарили мягкую ласку, вязкой патокой разливающуюся под кожей. Чьё-то знакомое тепло приятной тяжестью смешивалось с его, и он тонул в сладком удовольствии, наполняющем его тело. Он плавился в безнаказанном наслаждении, не спрашивая разрешений, чтобы чувствовать это. Ещё немного и оно польётся через край, ещё совсем немного... Аметистовое Око обжигало его немигающим взором, но это не мешало ему - пусть смотрит, как ему хорошо. Ведь ещё одна жаркая волна, ещё один щекочущий нервы импульс, и он забудет об Оке, о себе и... и...
Кадгар проснулся от горячей волны, прошедшей по телу, судорожно сжимая в пальцах дымящуюся простынь.
Внутри разливалось нежное тепло, но мышцы свело острым напряжением, формируя такую сильную, такую навязчивую… нужду. Желание. Он простонал, ощущая, как сильно он возбуждён. Он не чувствовал этого уже... так давно! Тьма, он вообще не помнит, когда просыпался вот так... Да, ему снились подобные сны, но ощущения в них никогда не бывали такими острыми.
О, нет...
Он всегда подозревал, что с ним что-то не так, но списывал это на свою украденную молодость. Он всегда считал себя слишком старым для того, чтобы надеяться на отношения с кем-либо, слишком занятым для бездумных интрижек и слишком гордым для встреч на одну ночь. Ни от одного из этих убеждений лучше ему не становилось. Но у него всегда была магия, и книги, и... похоже что А’дал благополучно запечатал его либидо вместе с остальными тревожащими его чувствами. Теперь все это вылилось наружу.
Кажется, с этим нужно было что-то делать. А нужно ли?
Он много читал об этом, но никогда не отождествлял себя с прочитанным и никогда не хотел... Он даже с собой не привык говорить об этом.
Кадгар сел на постели, скрестив перед собой ноги и пытаясь собрать внимание. Может получится справиться с помощью магии? Он мог бы дать себе разрядку каким-нибудь сложным заклинанием. Что получается у него хуже всего?
Сосредоточившись на свои руках он начал читать магему иллюзии. Это была его не самая любимая школа магии, он не любил использовать иллюзии в бою, и тем более потехи ради (ведь было столько других замечательных способов развлечь собеседника!), поэтому создание иллюзий отнимало у него много сил и требовало сохранения внимания.
Угловатые слоги перетекали в светящиеся руны, руны огибали его запястья, соединяясь ниточками между его ладонями в мерцающий треугольник. Удерживать внимание на ровных углах было тяжело, мысли то и дело съезжали к ощущениям из сна. Ноги налились приятной тяжестью и ему очень захотелось потянуться всем телом.
Треугольник перевернулся и отразил сам себя. Затем ещё раз, и ещё, став пирамидой. Точная геометрия всегда была для него мукой. Особенно когда внизу так невыносимо тянет какие-то внутренние мышцы, а в животе разливается горячий пожар.
Удерживать две пирамиды было ещё сложнее. Он аккуратно перевернул одну из них, совмещая обе в меркабу. Углы первой разъехались в стороны, но Кадгар вернул ее к прежней форме.
Интересно, в жизни это так же приятно, как и во сне?.. Сможет ли он так же расслабиться?..
Кадгар потряс головой и медленно отвёл правую руку в сторону, удлиняя один из углов в острый шип.
Он ведь даже никогда не пробовал доставлять себе удовольствие сам.
Шип дернулся и извернулся в неровный зигзаг.
Кто бы узнал, посмеялся бы над ним.
Нижняя пирамида взбухла и задрожала, не желая возвращаться в исходное положение.
А если у него не получится?.. Если это только во сне работает?
С другого конца фигуры вырвался протуберанец арканы, осветив спальню лиловым отблеском. Кадгар сжал пальцы в кулаки и фигура, исказившись, покрылась мелкими иглами по всей поверхности, упав на кровать и проделав в ней дыру насквозь, рассыпалась в пыль.
Демоны. Он зарычал, запустив руку себе в штаны и обхватив пальцами свой член. Это должно быть интуитивно понятно. Он ведь пробовал уже когда-то давно, когда ему было лет...шестнадцать? Четырнадцать? Кирин-Тор не поощрял мастурбацию. Это стоило тех немногих магических сил, которые были у юных магов, и всем сразу становилось известно, кто накануне занятий предпочёл трогать себя вместо того, чтобы потратить силы на изучение нового материала. Мало кто продолжал после такого позора.
Пожалуй, это объясняло многие странные пристрастия взрослых магов.
Но сейчас… сейчас ему так хотелось... Сейчас он никому ничего не должен...
Пальцы мягко двигались по стволу, и Кадгар упал обратно на спину и вытянул ноги, не обращая внимания на дыру посреди кровати.
Ну же...
Он слегка ускорился, сжимая пальцы. Это было приятно. Да, вот так. Да-а...
..Через несколько минут ему начало это надоедать.
А если вспомнить, как это было во сне? Было так тепло... так хорошо... Кажется он лежал как-то так...
Он перевернулся на бок. Затем на живот. Приподнял бёдра и встал на колени, уткнувшись лбом в подушку, изменив угол движений.
Он же читал разные скабрезные романы и кое-что похуже, он же думал об этом... анализировал…
Нет. Нужно представить кого-то ещё. Во сне он был не один. Кого же?..
Образ пришёл сам. Фигура, лицо, отдельные черты. Тонкая улыбка, лучшая награда за все, что делал. Глубокий голос, который всегда его завораживал, заставляя забыть обо всем, кроме того, о чем он говорил. Ухоженные руки, создающие руны с ювелирной точностью. Чёрные перья, такие мягкие на ощупь. Глаза цвета свежей хвои.
Кадгар застонал от нежного чувства, пронзившего его позвоночник и оставшегося тяжелым жаром в паху.
Медив... Ох, нет, как же... но он же... так хорошо-о...
Острое удовольствие пульсировало под пальцами.
Его глаза.
Кадгар выгнулся и снова перевернулся, не зная куда себя девать, но не останавливая быстрых движений.
Его губы.
Он закусил собственную, прокусывая нежную кожу и тихо скуля.
Его руки... Ах, если бы это был он... Если бы он дотронулся...
Нет-нет… не то, не так!
...У него ничего не получилось. Запястье начало сводить, желание было почти невыносимым, но это ни к чему его не вело. Он не мог дать телу того, что оно хотело.
Его тело не могло дать ему того, чего хотел он.
Что ж, он будет смотреть в потолок пока не заснёт.